Агасфер. Золотая петля. Том 2

– Не скажите, не скажите, господин хороший! Всяко бывает! Как бы ее увидеть-то?

Измученная ежедневной грязной работой, толстуха поначалу приняла Медникова в штыки. Но старый сыскарь не разучился быстро строить отношения с любыми людьми, и уже через четверть часа, вызвавшись проводить «Анечку» домой, он надрывался под тяжестью прихваченных ею бидонов с объедками. Толстуха же болтала с новым «кавалером» не умолкая – сыщику оставалось только направлять разговор в нужное русло. Таким образом, Медников очень скоро узнал, что кухарка действительно пару раз выносила на задворки кафе помои и видела в тупичке ждущий кого-то экипаж. И не только видела – но и не преминула высказаться в адрес возницы, выбравшего для ожидания столь неудобное место. Вынося второе ведро и протискиваясь между клятым экипажем и зарослями кустов, она оцарапалась. В довершение всего, лошадь ударила по ведру копытом, и часть помоев выплеснулись на юбку и башмаки кухарки. Тут уж она не сдержалась и принялась костерить возницу на чем свет стоит. А тот не остался в долгу.

– И знаете ли, сударь? Я думаю, что это не возница был! – поведала толстуха. – Ни один извозчик в Харбине не позволит себе таких выражений в адрес женщины! И голос у него был такой… И грубый, и страшный, и шею пригрозил свернуть, ежели еще раз увидит тут…

К чести Медникова, он не бросил немедленно проклятые бидоны, а проводил толстуху до самого ее домика – соболезнуя и допытываясь: не приметила ли «Анечка» в той коляске чего-нибудь необычного?

– Коляска как коляска, на «дутиках». Цвет? Так темно уже было, сударь. Надкрылки над колесами желтые, помню. Один надкрылок, задний, вроде как отломат был – юбкой я за какую-то железку зацепилась! А людей, окромя этого матерщинника, не видала, врать не стану. Да и того, коли встречу, не узнаю: он близко не подходил.

Это было уже кое-что! Распрощавшись с толстухой, Медников свистнул извозчика и велел везти его на постоялый двор. Сначала на один, потом на другой – где и встретился с рыскающим по ночному Харбину Безухим Ху.

Быстро обсудили ситуацию. На цвет надкрылок надежд было мало: как выяснилось, такой же лимонный цвет был обожаем почти всеми возницами Харбина. Ясным стало и другое: экипаж был взят впрокат, без извозчика. А такое, как уверили их, было возможно только с позволения старшины артели. Безартельных извозчиков-единоличников в Харбине не было вовсе. Делать нечего: пришлось ночью объезжать всех старших артельщиков, которые вовсе не были рады ночным «гостям». Трое из семи старшин вообще отказались о чем-либо разговаривать с ночными визитерами, остальные категорически отрицали саму возможность сдачи экипажа в прокат.

– Как же можно, судари мои, лошадку с коляской в чужие руки отдавать? А ну как задавит чужой человек кого-нибудь? Или с лошадью с непривычки не справится, и та понесет по улицам? Не-е, судари, никак такое невозможно!

Утром пришлось обратиться за помощью к Осаме-старшему. Он «надавил» на шефа китайской полиции Харбина, и Медников начал повторный обход старшин – уже в сопровождении полицейских. Те не слишком церемонились, и грозили упрямцам прикрыть их «лавочку» в Харбине. Тем не менее все семеро старшин отрицали сдачу посторонним колясок впрокат.

Пока Медников воевал с извозчичьим племенем, Линь и Мария Ханжикова отправились в частную лечебницу, куда была доставлена Надя Аверичева. Однако медицинский персонал стоял насмерть, и к пациентке никого не допустили. Отправив Ханжикову обратно в Модягоу на извозчике, Линь побежал на китайскую окраину Харбина и нанял дюжину мальчишек-оборванцев. Он раздал им фотографии Салныня и велел искать в городе коляску с поврежденным надкрыльником.

Агасфер тем временем засел за предоставленные ему младшим Осамой коминтерновские досье.

Во второй половине дня Медников снова отправился в кафе Зазунова – искать постоянных посетителей. В частную лечебницу, где лежала с сотрясением мозга Надя, отправился Безухий. Он без труда преодолел сопротивление медиков, но увы: на месте происшествия барышня ничего не видела. Выйдя на поиски Андрея из кафе и несколько раз окликнув его, она услыхала какие-то подозрительные звуки в кустах за углом – и, заглянув туда, получила удар по голове…

День невезения продолжался. Просмотрев досье Салныня и скудные донесения японской агентуры в Харбине, Агасфер со вздохом отложил бумаги: они ему ничем не помогли. Сам он не отходил от телефона, небезосновательно ожидая звонка похитителей.

Во второй половине дня начали поступать донесения от мобилизованных Линем мальчишек. Они принесли несколько бумажек с записанными номерами конных экипажей с поврежденными надкрыльниками. Линь с Безухим, разделив бумажки, ринулись по местам постоянных стоянок подозрительных извозчиков, надеясь отыскать на одном из экипажей следы борьбы или крови.