Агата Кристи. Свидетель обвинения

А через пятнадцать лет после Пуаро «родится» и его антипод мисс Марпл – «очаровательная и невинная старушка-лапочка» из крохотного городка Сент-Мэри-Мид, сыщик куда более скромный, чем усатый бельгиец, но ничуть не менее эксцентричный, наблюдательный и вдумчивый. Если мисс Марпл в чем-то «Гераклу» Пуаро уступает, то разве что в количестве романов, где она задействована: «на ее счету» всего двенадцать романов-убийств, тогда как у Пуаро их почти втрое больше – тридцать три.

«Пуаро несносен, – заметит как-то писательница, – он, как всякий публичный человек, живет слишком долго. И не желает оказаться не у дел. Да и я, признаться, тоже не хочу отправлять его на покой, ведь он – главный источник моего благосостояния».

И не отправит – до самой смерти.

За время написания «Таинственного происшествия в Стайлз» сформировался и стиль работы, которому Агата Кристи останется верна всю жизнь. Первые дни она ничего не пишет, сидит за столом перед пустым листом бумаги в какой-то забывчивости, отрешенности, словно спит наяву, что не могло, особенно поначалу, не волновать тревожную Клару, хорошо помнившую «одинокое время» своей младшей дочери, по целым дням сидевшей в дупле дерева и что-то самой себе говорившей. Потом, стряхнув с себя эту дремотную отрешенность, Агата встает рано утром и до обеда, не отрываясь, пишет задуманное, причем карандашом, от руки, в старых тетрадях или блокнотах, беглым, неразборчивым почерком. После чего отправляется на длинную, многочасовую прогулку, обдумывает, как будут развиваться события в книге, и вслух, словно репетируя роль, проговаривает на ходу реплики своих персонажей; называет это «писать ногами». И только после этого, вернувшись домой, перепечатывает на машинке написанное.

На весь роман будет уходить у нее не больше двух-трех месяцев, а «Таинственное происшествие в Стайлз» было написано еще быстрей, всего-то недели за три, причем до́ма писались лишь первые главы, остальные – в Дартмуре, в местном отеле, куда Агата, по совету матери, уехала «за вдохновением».

Арчи, прибывшему в очередной отпуск в середине 1917 года, роман понравился, хотя на комплименты он был не щедр, а вот солидное лондонское издательство «Hodder & Stoughton», куда, опять же по совету матери, Агата отослала рукопись, роман отклонило, что, впрочем, не стало для автора сюрпризом. Арчи порекомендовал жене «Methuen» – издательство, печатавшее таких грандов, как Дэвид Герберт Лоуренс, Томас Стернз Элиот и Генри Джеймс, однако и «Methuen» таинственным отравлением в Стайлзе заинтересовался не слишком.

Нельзя сказать, чтобы Агата расстроилась: литература, утешала она себя, для меня не более чем хобби, моя профессия – лечить больных и раненых, заниматься хозяйством, заботиться о домашних. «Делом жизни» она литературу не считает – да и никогда не будет считать. Много позже, уже прославившись, она с присущей ей житейской мудростью скажет:

«Если нашим мечтам не дано осуществиться, гораздо лучше признать это и двигаться дальше, вместо того чтобы сосредотачиваться на разбитых упованиях и надеждах».

К тому же теперь ей не до детективов. В Эшфилд переезжает «тетя-бабушка» Маргарет, ей без малого сто лет, она слепнет и жить одна больше не может. С возрастом Маргарет стала еще более скаредной, чем была: ничего не выбрасывает, в том числе и лежалые продукты, от которых в доме распространяется стойкая вонь. Агата – не только образцовая дочь, но и внучка: за Маргарет ухаживает, читает ей вслух.

В августе 1918 года Арчи пишет, что получил орден Святого Станислава третьей степени, медаль «За безупречную службу», произведен в полковники, демобилизован и переводится в Лондон в Министерство авиации.

Война будет продолжаться еще почти полгода, но для Арчи и Агаты она закончилась. А 11 ноября закончилась война и для Англии. Этот день, когда на улицах собирали пожертвования в пользу инвалидов войны и раздавали искусственные маки, Агата запомнит надолго: