Агент

В общем, к этим фуриям лучше было не приближаться. Я схватил снаряд, крякнув от напряжения, и поспешил подняться к Ильину по вполне удобной стальной лесенке.

— Иван Федотович, только один выстрел, — проинструктировал я колдующего над прицелом инженера, — и бегом в последний вагон. Не знаю, что в головах у наших барышень и что они там не поделили, но, когда они закончат выяснять отношения, я не хотел бы, чтобы вы очутились в фокусе их внимания.

— Я понял вас, Владислав Сергеевич, — оторвался Ильин от окуляров наводки. — Вот сюда снаряд извольте вставить. А после, сделайте одолжение, вон за тот рычаг потяните и уже ступайте себе. А я, смею вас заверить, долго не задержусь и скоро буду.

Справившись с затвором орудия, я рванул вниз. Оттарабанить снаряд на площадку оказалось куда легче, чем поднять с пола и хотя бы усадить, оперев на стенку, потерявшего сознание кочегара.

Привёл его в чувство, нахлопав по щекам — тут уж не до нежностей.

— Гордей, — поймал я затуманенный взгляд еле прочухавшегося бугая, — вставать нужно и идти. Дротики из тебя пока нельзя вынимать, поскольку ты кровью изойдёшь, а мне и остановить-то её толком нечем. Так что ты уж потерпи, дружище, потом тебя подлечим. Давай, поднимайся.

Помог этому слонопотаму встать на ноги и, подставив плечо, повёл на выход.

Следующий вагон встретил нас грохотом коротких пулемётных очередей. Дед Егор стоял у первого гнезда и вдохновенно постреливал по пушкарям, планомерно поворачивая ствол из стороны в сторону.

— Егор Евсеич, — окликнул я его, — главное, смотри, чтоб в ответ по тебе никто не пальнул. Что-то они пока затихли. Видать, Зигмунд так распорядился. Но я его подстрелил, а артиллеристы на твою стрельбу обозлиться могут и про приказ забыть. Ты их сильно не дразни, но и к пушкам особо не подпускай.

— Не учи, ваш благородь, учёного. Лучше ещё дисков поднеси, — дед лихо отщёлкнул опустевший магазин и, откинув его в сторону, вставил новый. Оглянулся на нас: — Чего с Гордеем-то моим? Ишь, взбледнул-то как, родимый.

— Нормально всё будет, — заверил я старика. — Выберемся отсюда и подлатаем. Отвезём его к доктору хорошему, знакомцу нашему. Тот Гордея вмиг на ноги поставит. А ты давай этот диск экономно кончай да, как инженера дождёшься, вместе с ним за нами иди, не задерживайся. Хватит уже куражиться, убираться пора из этого вертепа.

Следующую переходную площадку мы с кочегаром преодолели уже гораздо легче. Гордей более-менее собрался с силами и избавил меня от необходимости волочь его на себе. Пошёл за мной самостоятельно, лишь немного приотстав.

А я открыл дверь в последний вагон и отшатнулся. Чем они тут дышат? Инспектор с моим клыкастым телохранителем уже раскочегарили броневик, превратив вагон в какую-то коптильню.

— Вы там живые ещё? — взобравшись на броневик, заглянул я в люк.

— Крышку закрой, дым не напускай, — вместо ответа рявкнул на меня орк.

Сидя на месте водителя, он изучал рычаги управления, а инспектор вовсю активничал у пылающей топки, закидывая в неё уголь лопата за лопатой.

Указание орка я, понятное дело, проигнорировал. Тут Гордея нужно было как-то в броневик загрузить, какая уж там к чёрту крышка?! Да и дед с инженером с этой тяжеленной дурой могли потом и не справиться.

На крышу броневика Гордей ещё относительно легко вскарабкался. А вот пролезать через люк, я, ему пока помогал, чуть не сдох. Семь потов с меня сошло, еле справились.

— Сейчас остальные прибегут, — вытирая мокрый лоб, сообщил я орку, — и сразу валим отсюда, пока бульбаши мост не подожгли.

— Какие бульбаши, какой мост? — удивился Тимон.

— Какой-нибудь, — отмахнулся я. — Понял, как этой дурой управлять? Я смотрю, тут рычаги, почти как на тракторе. Похоже, ход с каждой стороны отдельно подключается.

— Разберёмся. Важнее понять, как отсюда выехать.

— Дашь задний ход, — кивнул я, — выломаешь заднюю стенку. Я посмотрел, на неё специально усиленные направляющие наварены, как раз под колёса наши. Главное, постарайся ровно съехать, чтоб не скувыркнуться. А как спустимся, разворачивайся поперёк и сразу вниз с насыпи.

Орк только хмыкнул. Нажал на какую-то педаль, потянул слегка за рычаги, и броневик, лязгнув металлом и натужно загудев, немного сдвинулся вперёд. Тимон поспешно вернул рычаги на место, и машина послушно замерла.

С задним ходом вышло тоже неплохо. Да и с разворотом Тимон быстро разобрался, слегка покрутив броневик на месте влево-вправо. Долбанул, правда, при этом крайними колёсами по стенкам вагона, заставив нас с Холмовым и Гордеем ухватиться за поручни, чтоб не упасть, но это уже мелочи.

Снаружи изрядно громыхнуло. Да раскатисто так, будто гроза началась. А через минуту примчался и наш артиллерист в сопровождении деда Егора.

— Попал! — радостно сверкая глазами, первым ворвался в броневик Ильин. — Как есть, Владислав Сергеевич, попал! Знатно полыхнуло, аж до небес.

— Молодец, Иван Федотович, — не поскупился я на похвалу. — Благодарность вам от лица командования. А я уж подумал было, что аховый из вас стрелок. Но нет, порадовали.