Агент без прикрытия

Женщина вырвала руку, сбросила туфли и побежала к уже дрогнувшему, сдвинувшемуся с места самолету. Ружана кричала, махала руками. Она видела Бондарева, стоявшего на опущенной рампе, пропеллеры гнали ей в лицо пыль, песок, ветер давили в грудь, край рампы медленно пошел вверх.

– Подождите… я с вами… – Ветер забивал рот пылью, буквально пытался сорвать одежду.

Самолет медленно поворачивался носом к полосе бетона. Клим заметил Ружану, когда она буквально вынырнула из пыли, она бежала за медленно катящимся самолетом, вытянув руку, пытаясь ухватиться пальцами за край поднимающейся хвостовой рампы. Опустившись на колени, он перехватил ее запястье. Ружана еще перебирала ногами, но уже над землей. Бондарев, чуть не свалившись за край сам, втащил ее, и оба они скатились по рампе в грузовой отсек. Клим еле успел предупредить удар о ящики, выставив перед собой чуть согнутую руку.

Ружана лежала рядом с ним на спине и, бессмысленно улыбаясь, смотрела в потолок. Блузку расстегнул, вырвал пуговицы ветер. На кружевах черного белья серела пыль. Женщина дышала глубоко и часто. Клим поводил перед ее лицом ладонью, хоть и понимал, что она жива:

– Эй!

Ружана скосила на него глаза:

– Будет жалко, если чулки порвала. Хотелось бы умереть во всем белом и чистом, – и она истерично засмеялась, перевела дыхание. – Как я бежала…

– Главное, что добежала, а там – посмотрим.

Омар стоял на бетонке, камеру держал на плече. Он не мог себе позволить пропустить то, что происходило. Телевизионщик взял в нем верх над обычным человеком, трясущимся за свою жизнь. Омару, когда он смотрел в окуляр камеры, казалось, что весь мир сжимается до размеров картинки. Вертолет шел над складами, почти прямо на него, вырастал. Вот уже стали видны лица морских пехотинцев за открытым люком, он даже узнал под надвинутой на самые глаза каской Уэллера. Капитан тоже заметил его и… узнал. Ствол пулемета в его руках повернулся. Кадр дрогнул. Короткая очередь вспышек. Осколки камеры и черепа Омара брызнули в разные стороны.

– Самолет движется, – раздался в наушниках Уэллера встревоженный голос пилота.

– Я сейчас, заходите ему наперерез… – Капитан выругался, отстегнул страховку и пробрался между готовыми к высадке морпехами, опустился в кресло рядом с пилотом и тут же пристегнулся.

Вертолет закладывал круг.

– Навстречу ему, прижимайте к земле, не дайте подняться.

Самолет стоял в начале полосы, двигатели работали на полных оборотах. «Ан-24» покатился, набирая скорость. Вертолет нырнул вниз, пошел ему навстречу почти над самым бетоном. Уэллер, не мигая, смотрел перед собой. Ему показалось, что самолет чуть сбросил обороты, но все равно разгоняется. Когда машины разделяла сотня метров, пилот вертолета резко ушел в сторону.

– Не дать им взлететь! Ракетой по полосе! – Он готов был вырвать штурвал из рук пилота.

Ракета отделилась от турели, ее огненный след пронесся над самолетом, ударил в бетон ближе к концу бетонки, разлетелись каменные осколки. Вертолет промчался над самолетом, развернулся и завис над полосой, наклонившись носом к земле. «Ан-24» мчался прямо на него. Рука американского пилота крепко сжимала ручку, он ждал, что Уэллер даст приказ на подъем, но вместо этого капитан выхватил пистолет, наставил на него.

– Уйдешь с места – выстрелю, – прозвучало в наушниках, – он не должен взлететь.

Пилота била дрожь, и только его рука на рычаге управления оставалась неподвижной, глаза его бегали – он смотрел то на пистолет, то на приближающийся самолет.

Наконец, поняв, что «Ан-24» уже не остановить, пилот, несмотря на наставленный на него пистолет, стал поднимать машину. Уэллер так и не выстрелил. Сперва задрался нос, а затем и вся машина пошла вверх.

В лобовом фонаре уже были видны звезды, когда вертолет качнуло. Самолет чиркнул по его шасси. Пилот попытался выровнять машину, но в наклоненный винт уже ударил поток воздуха от двигателей поднявшегося над бетоном «Ан-24». Воздушный поток толкнул вертолет, подхватил, завертел его. Пилот лихорадочно пытался выровняться. Проскрежетал по бетону хвост, лопасти винта ударили в плиты. И вертолет, кувыркаясь, охваченный пламенем, развалился на куски.

Алексей тянул штурвал на себя, самолет набирал высоту. Бондарев стоял за его спиной.

– Я же говорил, проскочим, – сказал Клим.

– Еще один, – украинский пилот взглядом указал на появившийся рядом военный вертолет.

– Они знают, что у нас на борту, сбивать не станут.

Вскоре тот отстал.

– Скоро появятся истребители. Куда летим? – Алексей всматривался в показания приборов.

– Если дотянем, то к Средиземному морю. Ни в одной стране мира нам не дадут возможности приземлиться, это я спинным мозгом чувствую.

– Должны дотянуть. Может, даже до Кипра, но…

Клим вскинул ладонь:

– У нас осталось чуть меньше часа. Если не обнаружим мину, то самолет разнесет на куски еще над Сирийской пустыней. Ты говорил, что знаешь в машине каждый уголок.

В дверном проеме уже стояла Ружана.

– Я могу попробовать сесть за штурвал, – сказала она.

– Попробовать?

Женщина устало улыбнулась: