Агент его Величества

Выстрел, раздавшийся за спиной Нисона, вверг того в состояние ступора. Он резко обернулся и увидел, что двое пассажиров едущих прямо за ним повозок поливают друг друга проклятьями, а один при этом ещё и целится в другого из револьвера. Нисон узнал его. Это был его старый знакомый О’Ши. Неужели Камерон сговорился с ним? И кто был этот второй, с которым ирландец сошёлся в схватке? Самые разные предположения завертелись в голове лейтенанта, он бросил взгляд в сторону Гаррисона и увидел, что тот тоже смотрит на двух забияк. Взоры их пересеклись, капитан изумлённо поднял брови. Нервы лейтенанта не выдержали. Наплевав на прохожих и тряскую езду, он достал свой револьвер и принялся палить в коллегу. Брызнула кровь, капитан упал на дно коляски, вскинув руки. Костенко спрятался за задней стенкой тарантаса. Возница неистово подхлёстывал лошадей. За спиной Нисона тем временем неумолчно звучала стрельба и сыпались отборные ругательства. Грохот колёс по деревянной мостовой раскатывался подобно артиллерийским залпам.

Гаррисон был ранен в правое плечо. Ему повезло, что Нисон находился слишком далеко от него, иначе быть бы уже капитану на небесах.

– Что происходит? – закричал Костенко, поддерживая его за спину.

Русский был страшно перепуган, губы его дрожали, глаза с какой-то мольбой смотрели на капитана.

– Достаньте пистолет из моей кобуры и отстреливайтесь, – выдавил офицер, зажимая рану ладонью.

Костенко принялся расстёгивать его сюртук. Движения его были суетливы, пальцы не слушались. Наконец, справившись с волнением, он извлёк из поясной кобуры револьвер и перевёл взгляд на своего спутника.

– Отстреливайтесь, – повторил Гаррисон. – Иначе нам крышка.

Но Костенко не посмел высунуться наружу. Где-то громыхали выстрели, мимо с бешеной скоростью проносились дома, а он сидел на дне коляски и с ужасом смотрел на пистолет в своей руке.

– Что происходит? – повторил он, опять оборачиваясь к полицейскому.

– Не болтайте, – процедил тот, со стоном подпрыгивая на ухабах. – Стреляйте, пока он не снял возницу.

Костенко поднял голову и быстро, не целясь, выстрелил в сторону преследователя. В ответ просвистели ещё две пули.

– Что творится! Батюшки мои, что творится! – запричитал Костенко по-русски.

Ему, чиновнику министерства иностранных дел, в новинку было попадать под пули, и потому он совершенно потерял самообладание. Гаррисон сокрушённо посмотрел на него. Пальцы следователя намокли от крови, в правой части сюртука расплывалось тёмное пятно.

– Денни, гони к Парку, – слабо крикнул он вознице. – Там мы будем в безопасности.

– Слушаюсь, мистер Гаррисон! – звонко ответил парень, привставая на козлах.

Но в этот момент грянул ещё один выстрел, и извозчик слетел на мостовую.

– Вашу мать, – прохрипел Гаррисон. – Совсем скверно.

О’Ши наконец срезал своего соперника. Пуля попала тому прямо в грудь.

– Вот тебе, мерзавец, – кровожадно завопил он.

Тедди «Дубинщик» упал на скамью и замер, откинув голову. Его возница поднял руки.

– Мистер, не убивайте… Я тут ни при чём…

Но Ричард уже не слышал его. Устремив взгляд вперёд, он заметил, что лейтенант настигает своих врагов.

– Гони, – надсадно заорал он извозчику.

– Гоню на пределе, – дрожащим голосом ответил тот, держа обеими руками поводья. – Как бы не загнать лошадей.

– Плевал я на твоих лошадей. Гони, не то всажу пулю в спину.

Коляска «Дубинщика» осталась позади. Ричард привстал, держась за край одноколки, прицелился в лейтенанта. Но тот был слишком далеко.

– Гони, гони, – орал он, выпучив глаза.

В этот момент сзади опять раздался стук копыт и громыхание колёс. Может быть, пришёл в себя поляк. Но Ричарда это уже не волновало. Он видел своего врага и чувствовал запах крови.

Семён Родионович сделал ещё пару выстрелов, затем бросил пистолет на дно колымаги и ухватился за поводья. Править лошадьми ему было куда сподручнее, чем палить по людям. Разум его, скованный страхом, каждое мгновение ожидал пули в спину, но пистолет Нисона молчал. Это было странно. Костенко боялся обернуться, чтобы не потерять равновесие, а потому не видел, что Нисон, отвлечённый новым противником, притормаживает повозку. Русскому агенту казалось, что если он хоть раз посмотрит на своего преследователя, тот немедленно снесёт ему башку.

– Дорогу! – вопил он прохожим и уличным собакам.

– Направо, – промычал Гаррисон. – Куда вы едете, идиот…

Но Семён Родионович не слышал его. Обуянный ужасом, он мчал куда глаза глядят.

Сзади опять раздались выстрелы. Костенко присел и вжал голову в плечи.

– Что происходит? – спросил снизу Гаррисон.

– О чём вы? – замирающим голосом переспросил Семён Родионович.

– Вы слышали? Какая-то перестрелка…

Костенко не ответил. Он даже не понял вопроса.

Нисон был великолепным стрелком. Чего нельзя сказать о Ричарде. Выпустив пять пуль по Тедди «Дубинщику», он оставил всего лишь одну для своей главной жертвы, а потому не мог тратить их столь же щедро, как это делал лейтенант.

– Тебе конец, Нисон, – кричал ирландец, размахивая револьвером.