Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»

«Хантер Питтс О’Делл является основным организатором массового митинга Кинга, который состоится в Гарлеме 17 мая I960– года. В тесном сотрудничестве с О’Деллом работают Стенли и Рой Льюисон (Беннет). Компартия считает митинг Кинга крайне важным и полагает определенно необходимым для блага партии назначить выдающегося члена партии для работы в команде Мартина Лютера Кинга. Политика компартии на данный момент состоит в концентрации внимания на Мартине Лютере Кинге».

* * *

В тот момент Кинг не являлся объектом расследований ФБР, но его тесные связи с Льюисоном и О’Деллом вызвали тревогу, ив 1961 году Бюро решило, что нужно предостеречь новоизбранного президента, Джона Ф. Кеннеди, и его брата, генерального прокурора Роберта Кеннеди. Никто так не симпатизировал Кингу, как братья Кеннеди. В ходе президентской кампании 1960 года они публично защищали его и требовали освобождения из алабамской тюрьмы, опасаясь, что в камере его убьют. Наиглавнейшим законодательным приоритетом администрации Кеннеди было введение в силу федерального закона о гражданских правах, запрещающего дискриминацию граждан на основе расового или этнического признака и гарантирующего гражданам равный доступ к общественным благам. Поэтому, надеясь спасти Кинга и дело движения за гражданские права от распада, президент Кеннеди и генеральный прокурор Кеннеди предостерегли Кинга, что, общаясь с Льюисоном и О’Деллом и полагаясь на них, он подвергает себя и движение опасности. Кинг игнорировал предостережения и продолжал все тот же курс, как явно, так и тайно.

Некоторые возражали, что нет доказательств наличия у Льюисона связей с партией после встречи с Кингом или его действий в пользу партии в качестве его советника. Может быть. Возможно, он вдруг отрекся от идеологии, которая по крайней мере десять лет питала его энергией для служения партии. Может, он неожиданно решил посвятить себя тому, чтобы в полном объеме обеспечить права американских меньшинств, вместо того чтобы стараться навязать всем американцам коммунистическую тиранию. В конце концов, Льюисон не первый коммунист, который отрекается от коммунизма.

Как бы то ни было, президент, генеральный прокурор и ФБР были вынуждены взглянуть в лицо реальности и критически оценить объективные факты, а не считаться только с догадками команды «Соло» и нью-йоркских наблюдателей.

А они говорили, что партия настолько была уверена в преданности Льюисона и верности его коммунизму, что в 50-е годы доверяла ему щекотливые обязанности управления финансами и хранения всех относящихся к этому секретов. Так где доказательства, что в Льюисоне произошла разительная перемена взглядов и привязанностей?

Обычно люди, пережившие идеологическую метаморфозу и отрекшиеся от коммунизма, не утруждали себя дружбой с коммунистами, чью веру уже не разделяли. В свою очередь фанатики (и КГБ) смотрели на ренегатов как на моральных прокаженных, которых надо избегать, или как на предателей, которых надо покарать. Однако Льюисон еще долго после 1956 года сохранял товарищеские отношения и продолжал сотрудничество по крайней мере с двумя видными членами партии: Лемом Харрисом, другом Джека, и О’Деллом, тайным членом правящей верхушки. Очевидно, он не совершил ничего такого, чтобы подорвало их веру в него. И конечно, Льюисон продолжал видеться с братом, Роем Беннетом, который продолжал активно заниматься партийными финансами и жертвовал значительные суммы и после 1956 года.

Потом агенты ФБР обнаружили, что Льюисон встречался еще кое с кем – с офицером КГБ Виктором Лессовским, опытным и обаятельным оперативником, прекрасно известным секретным службам Запада. Лессовский специализировался на операциях влияния, то есть на принуждении влиятельных иностранцев волей или неволей делать то, чего хотел от них Советский Союз. Он поддерживал знакомство с талантливым бирманцем У Таном, которого, по прогнозам КГБ, ожидало на мировой арене большое будущее. При поддержке Советского Союза У Тана избрали генеральным секретарем ООН, и он привез Лессовского в Нью-Йорк в качестве одного из трех своих личных советников. Несмотря на это, ФБР понимало, что КГБ пристроило одного из лучших своих офицеров на вершину ООН не для того, чтобы он просто играл роль альтруиста – борца за дружбу народов или атташе по культуре, жаждущего представить американским массам бесспорные жемчужины русской литературы, музыки, живописи и науки.