Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»

Поэтому десятого октября 1975 года, за четыре дня до вылета Морриса в Москву, в Нью-Йорке созвали еще одно совещание. Присутствовали полномочный заместитель директора Томас В. Ливит, начальник отдела Бранниган, Джеймс О. Ингрэм, инспекторы Раймонд Ракел, Дэвид И. Хаузер и специальные агенты Томас Дж. Девайн, Бойл и Лэнтри.

Намекая на расследования комитетов Конгресса, Ливит сказал:

– Времена в Вашингтоне не самые радостные, но дела не совсем безнадежны.

Моррис, который так и не узнал, что они с Джеком побывали «под колпаком», выступил в защиту ФБР.

– В отношении огульных обвинений против Бюро должен сказать, что по большей части виновата та книга. Для меня она стала аргументом, в котором я черпал уверенность в своей правоте. Я начал борьбу с коммунистами из-за того, что методы их действий не подчиняются никаким законам, и из-за их немыслимого террора.

Снова переживая повседневный страх разоблачения из-за какой-нибудь утечки, Моррис продолжал:

– Сегодня, чтобы работать, особенно в стане врагов, нужно очень выносливое сердце. Вот и гадай – можно ли продолжать, когда сталкиваешься с очередной глупостью. Вы спрашиваете, чего ради мы работаем? Если я буду в силах и если Гэс Холл не изменит своих намерений, через несколько дней мне придется уехать в СССР. Люди из службы безопасности должны предотвратить любые неожиданности во время моей поездки. Имея дело с разведкой, не знаешь, когда кто-то совершит ошибку, или тронется умом, или что-нибудь выкинет.

Ливит подчеркнул, что меры для обеспечения безопасности «Соло» строже, чем обычно, и что полученная информация распространялась только «на высшем уровне, в Белом Доме, Государственном департаменте и кое-где среди военных» (неясно, была «забывчивость» Ливита насчет ЦРУ неумышленной или Бюро прекратило обмен информацией с Управлением).

Ингрэм добавил:

– В этой комнате сидят люди, чья жизнь давно и целиком посвящена вам.

Его слова явно растрогали Джека и Морриса. Беседуя с командой «Соло», Джек сказал:

– Несмотря на нынешний кавардак, мы достигли самой вершины. Я никогда не думал, что мы сможем достичь такого совершенства. Думаю, это означает, что они все еще доверяют нам, хотя и проявляют осторожность.

– В Бюро я еще не встречал неодержимых людей. Думаю, в целом Бюро – самая одержимая организация, какую я когда-либо знал, может, за исключением только старых большевиков, – заметил Моррис.

* * *

Моррис прилетел в Москву семнадцатого октября 1975 года рейсом через Лондон и Прагу. Более чем когда-либо, он пытался разгадывать внешние признаки: кто встречает его в аэропорту? Близкие друзья из Международного отдела или новые люди, возможно, офицеры КГБ? Как приветствуют – сердечным объятием или официальным рукопожатием? Прислали ли ему приглашения на обед лично от Пономарева, Суслова или Брежнева? Где его поселят, в его квартире, в номере партийной гостиницы на Арбате или в другой, поменьше? Останется ли сопровождающий выпить, довезя его до дому? Как скоро он встретится с Пономаревым, который, если не был болен, всегда виделся с ним первым среди советских лидеров? Кто еще будет в списке? Насколько скоро «наши товарищи» (КГБ) захотят увидеть его и как будет звучать просьба? Есть ли намеки, что он задержится дольше, чем планировалось? Поднимут Советы субсидии американской компартии или оставят на прежнем уровне?

Большинство первых впечатлений оказались неплохими. Друзья поджидали его в аэропорту и с удовольствием остались в квартире поужинать. Пономарев ожидал его к обеду на следующий день, Мостовец рассчитывал на обед через день, и намеченное расписание уже было перегружено. Пономарев встретил его, как всегда, сердечно и, насколько Моррис мог заглянуть ему в душу, был искренне рад его видеть. Он сказал, что в результате неожиданно плохого урожая зерновых (погода стала еще хуже) Советы в будущем году, возможно, вынуждены будут снизить субсидирование американской компартии (в 1975 году сумма составляла 1 792 676 долларов). Когда обед подходил к концу, Пономарев упомянул, что «наши товарищи» уже всем надоели, но хотят поговорить с Моррисом, как только он сочтет удобным. Может он отделаться от них, позволив им заявиться сегодня на дом? Моррису ничего не оставалось, как промямлить:

– Конечно.

Офицер КГБ Казаков, руководивший «Морат» («Соло») из Москвы, и другие, с которыми Моррис прежде не сталкивался, последовали его приглашению налить себе бренди и этим показали, что допрашивать его не будут. Им нужно было его мнение. Как он думает, много известно о нем ФБР?