Агент Иван Жилин

– Это не мы, – быстро сказал Славин и принялся с ожесточением ковырять асфальт носком туфли. – Нас опередили.

– Я с полицейскими общался, – пояснил Банев, не обращая внимания на болтуна. – Они меня успокоили, что воду в бассейне уже сменили.

Популярный автор нес сущую банальщину, картина взрыва и так была ясна до полной прозрачности. Достаточно двухсот-трехсот грамм тротила или, соответственно, пары таблеток гектона. Направленный взрыв. Обломки летят все в одну сторону, роем, падают кучно, а зона поражения и впрямь невелика. Взрывать памятники вообще совершенно безопасно для окружающих, единственное неудобство – никогда не знаешь, в какую, собственно, сторону полетит каменный рой…

– Кто-то перетряс наши номера, – сменил Виктор тему. – Пока мы к госпоже Вайне ходили. За ОПОХМЕЛОВЫМ, – добавил он со злым упрямством.

– Фамилия такая, – покивал я.

Славин дернул щекой.

– Мелкий ты и мстительный, – сказал он Баневу. – Как габровец.

– А ты дурак и националист! – неожиданно закричал тот. – Сколько можно бездарно шутить? Я же не посылаю тебя в вашу Жмеринку!

– Эй, друзья, друзья, – сказал я им. – Чьи номера трясли?

Банев успокоился.

– Всех писателей, проживающих в «Олимпике». Ваш – в том числе. Мы написали несколько писем в авторитетные международные организации. Вы подпишите, Ваня?

Светский Банев был сегодня на взводе и не собирался это скрывать. Он бросал на меня быстрые взгляды, словно шторки приоткрывал, и в эти мгновения кипящий металл вспыхивал в его глазах; а Славин, хороший друг и собутыльник, всегда гордившийся своей несдержанностью, наоборот, за время разговора ни разу даже не взглянул на меня.

– Подпишу, – согласился я. – Каких только глупостей я в своей жизни не подписывал. Сейчас вот этот патлатое существо объяснит мне, чего оно рыло от меня воротит, и я тут же достану свое остро заточенное перо… (Что-то лопнуло во мне, поперла наружу дрянь словесная – от усталости, от безвыходности, от того, что все вокруг развлекаются, а мне почему-то нельзя.) – Я что, Женя, пахну как-то не так? – осведомился я, силой развернув Славина к себе лицом.

– Правда ли, – звонко сказал он, – что тебе подарили бутыль самогона и ты ее разбил?

Я взял его под мышки и затанцевал с ним вальс.

– Пять литров горилки, – сказал я. – Вдре-без-ги.

– Нарочно? – спросил он, заранее зная ответ.

– Ну не понравилось мне, сивухой воняло.

Он вырвался. Он встал передо мной, красный и потный.

– Ты мне больше не друг, Жилин, – объявил он.

– Послушай, Опохмелов, – сказал я ему. – На обиженных воду возят. А также кладут их под нары. Тоже мне, центр мира. Гора Кайлас. Ты хотел правды? Вот она: это была не горилка, а ракша, непальский самогон из риса.

– Я тебе больше руки не подам, Жилин, – ровным голосом сказал Славин и отвернулся.

– А как насчет вас, Виктуар? – шагнул я к Баневу. – Я ухожу. Вы не откажете мне в рукопожатии?

Тот посмотрел на протянутую ему ладонь и откровенно растерялся. Рафинированный, пастеризованный и дистиллированный Банев не находил нужных слов! Сказал бы прямо: ты грязен, Жилин. Пусть ты и птица высокого полета, Жилин, но зачем же в собственном гнезде-то гадить?.. Просто скулы сводило от неловкости за них обоих. И ответить мне было нечем. И тогда я пнул ногой крутящиеся двери, ведущие в холл… Виктор Банев все знает про взрывчатку, думал я, именно это нравится читателям в его книгах. Евгений Славин разбирается в человеческих душах, хоть и верит в плохого Бога, – именно это нравится критикам. Незаурядные люди. Люди, на которых не обижаются. Есть, знаете ли, такие люди – на которых не обижаются…

В холле гостиницы, укрывшись в одной из свободных зон отдыха, я наконец-то смог заняться посылкой от Учителя. Сначала вскрыл конверт с письмом.

«Ванечка, Вы забыли у меня электронный блокнот и дополнительное запоминающее устройство. Вероятно, все это нужно Вам для работы. А стило к блокноту поищите у себя в карманах, у меня его не было. ДД». Посткриптум: «Я не знал, что выпускаются запоминающие устройства на триллион страниц».

Забыл – это понятно, подумал я. Нужно для работы… Но почему – электронный блокнот? Разве блокнот я забыл у Дим-Димыча на его письменном столе? Да еще в комплекте с запоминающим устройством на триллион страниц… Учитель тоже не видел?

Ох, как не вовремя появилась на сцене эта посылка…