Агент из Версаля

Мысль уехать в Штаты осенила Александра столь неожиданно, что он и сам не сразу оценил ее достоинство. Она возникла интуитивно, подсознательно. Во-первых, это позволяло ему сохранить полную независимость, а во-вторых, среди сторонников сближения со Штатами он приобретет не только уважение, но и поддержку, что наверняка пригодится в дальнейшем. И, наконец, ему самому было чрезвычайно любопытно побывать на далеком континенте, увидеть Америку – край света.

Эти соображения, дополнившие донесение о военной помощи американцам, оказанной Францией, а верней, лично Бомарше, Александр изложил князю Барятинскому. Посланник переправил свою реляцию канцлеру Никите Панину. Ответ пришел только в марте, когда между Францией и Соединенными Штатами был уже подписан договор о дружбе и сотрудничестве. Конфиденту Зодичу дозволялось на три месяца выехать в новообразованное заокеанское государство с целью сбора информации о состоянии американской армии, деятельности Конгресса и перспективе торговых связей России с бывшей английской колонией.

За день до отъезда из Парижа Пьер достал из почтового ящика письмо, адресованное хозяину. Судя по штемпелю, оно было отправлено из Дрездена. Женский почерк на конверте показался Александру незнакомым.

«Достопочтенный барон де Верден! Вас немало удивит, что я пишу вам спустя три года после того, как судьбе угодно было познакомить нас, а затем обречь меня на серьезные испытания. Я ни о чем не жалею. Мне удалось тогда спасти вас в Венеции от гибели, и Матка Бозка зачтет мне это доброе дело.

Вы бросили меня, сославшись на приказ своего командира, и больше не удосужили вниманием. А я до сих пор помню о вас…»

Зодич задохнулся от волнения, явственно представив Ядвигу, ее голос и обворожительный взгляд, походку…

– Неправда! Я искал вас всё это время! – воскликнул он столь громко, что Пьер с тревожным лицом выглянул из-за двери.

Письмо было коротким. И без обратного адреса. Намеренная недосказанность, а скорей всего, непреходящая горечь давней обиды, гордыня, смешанная со скрытой теплотой в душе, что особенно свойственно полькам, – вся эта путаница чувств привела Александра в ярость. Он метался по комнате, судорожно перебирая в памяти людей, которые могли сообщить Ядвиге его парижский адрес, а стало быть, хорошо знали и ее. Вариантов набралось огромное количество, в основном это были варшавяне. Но весточка прилетела из Саксонии, и следовало бы в первую очередь искать Ядвигу там…

Воспоминание о предстоящей поездке в Америку постепенно отрезвило Зодича. На всякий случай он написал Ядвиге письмо. Запечатал его в конверт и строго-настрого предупредил слугу, чтобы он вручил его тому, кто придет от имени Ядвиги Браницкой. Это было маловероятно, но в этот день Александр верил в чудеса…

* * *

Флагман «Гордый Родриго» отправлялся из Нанта. Четырехмачтовый парусник прибыл проводить в дальний путь его хозяин, мсье Бомарше. Обходя судно, преобразованное в боевой корабль, он неожиданно столкнулся с Верденом и подивился тому, как шла барону форма морского офицера. Они обнялись.

– Желаю вам счастливого плаванья и успехов в службе! – дружески пожелал драматург. – Американцы победили на суше, но столкновения с англичанами на море, увы, еще продолжаются. Даст Бог, удачно доберетесь до Нью-Йорка. Я буду вам весьма обязан, если вы встретитесь там с моим молодым сотрудником Франси и передадите ему вот эти бумаги для Конгресса, счета на оплату, – Бомарше дал знак своему помощнику, тому самому клерку, с которым уже встречался Зодич в представительстве фирмы. – Вопреки договору, я до сих пор не получил от американцев никаких грузов: ни табака, ни сушеной рыбы, ни индиго, ни других обещанных товаров… Кстати, барон, как вы переносите качку?

– Постараюсь быстрей привыкнуть, – отшутился Зодич. – Жаль, нет на судне ни единой женщины.

– Да, весьма жаль, – в тон ответил завзятый ловелас. – Но, поверьте, американки – прехорошенькие. Они понимают толк в мужчинах!

Бомарше на прощанье крепко пожал руку путешественника.

Усилившийся норд-ост подхватил парусник на выходе из гавани. Зодич стоял на палубе, наблюдая, как подкатываются под киль серовато-зеленые, просвечивающиеся на гребнях волны, заставляя судно тяжело, точно бы нехотя, приподниматься, мерно покачиваться влево-вправо. Неоглядный простор океана постепенно темнел к горизонту. Но кое-где, в отдалении, прорехи туч прорезали солнечные лучи, точно белыми колоннами подпирая небо на фоне сгустившейся синевы небосклона. Тонкой полоской растаял позади берег. Соленый ветер стыл на губах, окатывая мелкими брызгами лицо. Всё реже прочеркивали подоблачную даль острые крылья чаек. От ощущения водной бездны, простирающейся на тысячи верст кругом, от предстоящего много дней плаванья по штормовым широтам душу охватило непривычное смятение, сродни тому, которое испытал он в детстве, когда впервые дал волю своему безудержному скакуну…