Агент ливийского полковника

Натану Паттерсону всегда импонировали сильные личности – вроде этого Макгрегора, чью шотландскую фамилию носили национальный герой Шотландии Роб Рой, художник-импрессионист по имени Уильям, начальник разведки индо-британской армии Чарльз, шотландский футболист Аллан и другие. От таких людей, представляющих собой целую систему устойчивых черт (а в случае Стивена Макгрегора – как члена оппозиционной группировки), не дождешься бранного слова, разговора на повышенных тонах. В чем кроется причина его железной самодисциплины? Паттерсон припомнил своего коллегу из контрразведки, который, допрашивая абд-Аллаха, периодически срывался на крик.

Макгрегор принес чай, домашнее печенье, бросил недвусмысленный взгляд на припаркованный неподалеку «Лексус».

– Ваша машина?

– Что вы!

Паттерсон прилетел в Карлайл (город на севере Англии) на самолете, а до Локерби (юг Шотландии) его довезли на служебной машине, благо расстояние между городами составляло не больше пятидесяти километров.

Давая чаю остыть, Натан Паттерсон приступил к делу. Он щелкнул замками темно-коричневого кейса и вынул несколько фотографий. Сопровождая свои действия комментариями, одну за другой передал их Стивену.

– Прекрасный дом, правда? Фасад как у замка, даже имя собственное имеет. Настоящий английский сад. Гараж, отличная машина. Вот еще одна машина – снимок сделан в гараже, семейный мини-вэн. На этом снимке – офис частной компании. Престижная машина на личной парковке. Солидные клиенты, солидный доход. Следующий снимок...

Паттерсон отдал должное Стивену Макгрегору – тот не стал отнекиваться: «Видел я эти снимки, знаю я этих людей». Он, нацепив очки, рассматривал их будто впервые и бросал под нос: «Вот это да! Здорово! Вот это офис! Я всегда обращал внимание на такие ограждения – они обозначают границы парковки, габариты машины, верно? Не простые линии на асфальте, а столбики со светоотражающими полосами».

Любой другой на месте Паттерсона оскорбился бы, посчитав, что собеседник над ним тихо издевается.

– Я видел этот офис, заходил внутрь: просторный холл, охрана и все такое прочее...

«Значит, он тихо издевался», – пришел к выводу Паттерсон.

– И десятки подобных контор не произвели на меня впечатления. Владельцы этих контор и домов – всего их больше двухсот – променяли духовные ценности на материальные выгоды. Они заключили сделку прежде всего со своей совестью.

«Неплохо было бы записать этот монолог и наложить его на горячее выступление абд-Аллаха – получится отличное стереозвучание», – подумал Паттерсон. И здесь ему без фразы английской писательницы пришлось бы непросто. Он процитировал ее.

– «Тринадцатая сказка», – тотчас назвал произведение Макгрегор. – Я читал эту сказку для взрослых.

– Послушайте, Стивен, какого черта вам надо? В швейцарском банке на счете, открытом на ваше имя, скопилась порядочная сумма. Четыре миллиона вам перевели после снятия санкций ООН против Ливии, еще столько же – после отмены американского запрета, остальные два миллиона – после исключения Ливии из черного списка Соединенных Штатов. Правительство тщательно оберегало именно ваши деньги, их не коснулась инфляция и не задел мировой экономический кризис, ставка по процентам оставалась неизменной. На вашем счету, Стивен, восемьдесят миллионов долларов! Это же джекпот!

– Вам очень нужно, чтобы я взял деньги?

– Да.

– И тем самым подтвердил ливийскую версию в деле Локерби?

– Мы не любим незаконченных дел. Не опоздайте, Стивен: скоро с Каддафи будет покончено. Вам просто некого будет выгораживать.

«Господи, что я несу!» – подумал Паттерсон.

Макгрегор вернул фотографии гостю и покачал головой:

– Просто-напросто вы хотите купить мою совесть. Но она не продается. Тот ливиец, которого приговорили к пожизненному заключению в тюрьме, но год тому назад выпустили, невиновен. И вы, и я равны в том, что знаем правду: теракт на борту «Боинга» – дело рук спецслужб Соединенных Штатов и Великобритании. Подставив ливийцев, они фактически просунули нож между створками жемчужницы. Спасая страну, ослабленную международными запретами на торговлю, Каддафи подписал ряд соглашений. Посеяв в Ливии зерна демократии тогда, вы собираете урожай сейчас. Только слепой не может заметить здесь четкого плана. Вы принесли в жертву двести семьдесят человек, а от меня хотите, чтобы я взял кровавые деньги?

«Интересно, догадывается он о том, что смотрит сейчас в глаза убийце своей дочери?.. Вряд ли, иначе снес бы мне голову остро отточенной лопатой», – пронеслась в голове Паттерсона мысль.

– Вы считаете себя честным человеком?

– Да.

– Возьмите то, что принадлежит вам по праву. Воспользуйтесь тем, чем пользуются по крайней мере двести пятьдесят человек.

– Ваш коллега в машине посматривает на часы. Вам пора, мистер Паттерсон.

– Но надолго я не прощаюсь. Возможно, мы увидимся через несколько дней.

Вряд ли они встретятся даже через несколько месяцев, однако Паттерсон таким образом надавил на шотландца, мысленно обзывая его болваном и несчастным кретином.