Агент немецкой разведки

Судя по тому, что Зотов ушел не пустой, он решил сдаться. Это означало, что сюда, на болотца левого берега реки Сухой Торец, с часу на час, а может, с минуты на минуту может нагрянуть оперативно-разыскная группа НКВД с автоматчиками и собаками. Надлежало немедленно убираться отсюда, и как можно дальше…

Сыч быстро собрался и, осторожно прощупывая дно, прошел болотцем и ручьями поначалу на юго-запад, потом полем, а далее редкими перелесками двинул строго на юг. Бегом. Железная дорога оставалась по правую руку метрах в пятистах.

Пробежав километра три и оставив позади станцию Григоровка, он, переведя дух и снова приняв направление на юго-запад, метров через пятьсот вышел к железнодорожной насыпи. Осмотревшись и отдышавшись, снял вещмешок, вынул тротиловые брикеты-шашки и связал их бечевой. Пригнувшись, добежал до насыпи, поднялся к рельсам и стал с помощью ножа копать под шпалами углубление для заряда, выгребая ладонями песок и гальку. Когда яма показалась ему достаточной, вложил в нее заряд и тут услышал гул – это со стороны Лозовой шел состав.

Сыч достал из вещмешка огнепроводной шнур, отрезал от него метровой длины кусок и вставил один конец шнура в полый конец капсюля-детонатора. Зубами сжал его концы так, чтобы конец шнура не выскочил из полой части детонатора. Затем нащупал на торце одного из брикетов место, где находилось отверстие для запала, порвал ногтем упаковку и вставил свободный конец детонатора в запальное гнездо. Торопясь, засыпал заряд песком и гравием и стал смотреть в сторону, откуда доносился гул. Когда показался паровоз, достал спички, выждал, прикидывая расстояние до поезда, и зажег свободный конец шнура. Удостоверившись, что шнур горит, как надо, затянул вещмешок и побежал по полю к ближайшему перелеску. Минуты через полторы раздался взрыв. Оглянувшись, он увидел, как поезд сошел с рельс и стал валиться набок, увлекая за собой товарные вагоны…

Пока полностью не рассвело, Сыч шел на запад, обходя села и держа путь на Лозовую. Не доходя до нее километра три, устроил себе пристанище в лесочке меж деревней Михайловкой и селом Шевченково.

Как стемнело – пошел дальше. Обошел Лозовую с севера и, ориентируясь по компасу и карте, двинулся на северо-запад.

К Лиговке подошел уже к рассвету, проделав путь в тридцать с лишним километров. Удивительное дело: в диверсионной школе после четверговых марш-бросков на тридцать километров ноги гудели и подгибались, и единственным желанием было присесть, а лучше прилечь и растянуться. Сейчас же Сыч, хоть и чувствовал усталость и слабость в ногах, оставшиеся одиннадцать километров до Новоалександровки, где стояли уже немцы, мог пройти с ходу, без привала и отдыха.

Село Лиговка было расположено на левом берегу реки Орель. Вернее, по берегу, поскольку одной главной улицей с переулками и тупиками село было вытянуто вдоль реки, образующей в этом месте ряд мелководных заливов и озерков.

Лиговка была наполнена солдатами разных родов войск: артиллеристами, танкистами, пехотинцами, связистами, саперами. Так что Сыч с документами капитана десятой отдельной саперной бригады Савелова Ивана Филипповича и командировочным предписанием, на котором было указано, что капитан Савелов выполняет задание командования, был аккурат к месту и не казался «белой вороной», таких, как он, не один десяток, ежели не сотня…

За селом строились оборонительные укрепления, но как-то неохотно: похоже, все – и солдаты, и офицеры – ждали приказа об отступлении и, случись таковой, мгновенно бы снялись с занимаемых позиций.

До «капитана Савелова из отдельной саперной бригады» здесь никому не было дела. Лишь на околице села за озерком, недалеко от строящихся укреплений и дотов, у него проверили документы, да и то мельком. Все документы были сработаны бирочником Майбородой капитально, ничуть не отличались от настоящих и сцеплены были обычными скрепками, оставляющими ржавые пятна на бумаге. На командировочном предписании в положенном месте отсутствовала запятая – один из секретных приемов органов контрразведки, о котором вовремя прознали в абверкоманде-2 «Юг» и, соответственно, в подчиненных ей абвергруппах.

На скрепках из нержавеющей проволоки, которую в первый год войны применяли для изготовления военных билетов и красноармейских книжек разведывательные органы немцев, погорело немало их разведчиков и диверсантов. Равно как и на качественной бумаге для документов, не желтеющей даже с годами, а также на сапогах, у которых подошва была прибита гвоздями (подошва у советских сапог была заклеена), и на квадратных каблуках (каблуки на сапогах Красной армии были полукруглыми).