Агент, переигравший Абвер

Люси сидела на краю кровати, опустив плечи в несвойственной для танцовщицы, пусть и бывшей, позе. Она смиренно ждала, когда в палату войдет доктор. Ей было крайне необходимо увидеть Казанфара. Фируза сказала, что чувствует он себя неплохо. Знала, наверно, заходила к нему. Казанфар, Казанфар. Эта недосказанность в их последнюю встречу… взаимная обида!.. Как все стерпеть? Нет, невозможно. Надо объясниться. Да и… просто хочется побыть рядом с ним, пожалеть его. Когда Люси отъезжала от харчевни, она все время поглядывала в зеркало заднего вида. Будто знала, что он поедет за ней. И она увидела его. Но откуда взялся этот орущий человек, который бросился под велосипед?.. Люси притормозив, развернула «Опель» и зарулила следом за Казанфаром в задний двор магазина Хабира… И тут увидела его!.. Даже со спины она узнала этого ненавистного человека – Майера! Ее рука автоматически потянулась под сиденье, где в тайничке лежал дамский пистолет. Люси вытащила его и направила на своего врага. Тот в это время вынул из кармана шило и замахнулся на Казанфара. В момент удара прозвучал выстрел! Майер, вскинув руки, упал на живот, Казанфар – на спину, ударившись головой об угол стены. Люси подлетела к нему, встала на колени, обхватила голову парня… руки ее оказались в крови. Кровь сочилась также из пореза на животе его. Люси стало плохо, но она не могла, не имела право потерять сознание. Она держалась, потому что должна была спасти Казанфара. Но как?.. Перед глазами все поплыло, словно в тумане…

Дверь отворилась, и в палату вошла санитарка. Впереди себя она катила тележку с подносами, на которых стояли тарелки с кашей для лежачих больных. Положив на прикроватную тумбочку одну порцию, санитарка доброжелательным, но строгим тоном произнесла:

– Ужин. Поешьте и ложитесь. Через полчаса придет сестра, сделает укол.

– Когда будет доктор? – спросила тихо Люси.

– Обход завтра утром, – бросила через плечо санитарка, выкатываясь из палаты.

– Пожалуйста, минутку, уделите мне одну минутку, если вас не затруднит? – попросила Люси. Голос ее был таким печальным и сама она казалась такой хорошенькой, что санитарка повернувшись к ней, спросила:

– Я могу вам чем-то помочь?

– О, да…

Лили подняла шприц кверху иглой и пустила струйку лекарства фонтанчиком, выгоняя воздух из цилиндра. У Хусейн-хана к вечеру повысилась температура. Она сделала ему жаропонижающий укол. Минут через тридцать, когда ему немного полегчало, он попросил попить и спросил:

– Так она узнала меня?

– Да.

– Ее необходимо ликвидировать, пока валяется в госпитале. Того толстяка – тоже. Когда они попадут в полицию, будет поздно. Ты вколешь им смертельную дозу морфия.

– Хорошо.

– Это надо сделать сегодня.

– Я сделаю это сегодня.

Лили знала, что спорить с Хусейн-ханом бесполезно. Его волю надо исполнять. Тогда этот резкий, вспыльчивый, готовый на убийство даже во сне человек становится щедрым и благосклонным. Лили окинула его томным взглядом. Высокого роста, широкоплечий, голубоглазый блондин со шрамом! Что могло быть прекрасней такого мужчины!

Через час Лили была готова. В дамской сумочке под кошельком лежали три шприца, а в пустом пакетике из-под пудры – три ампулы с морфием. Она вышла на улицу, поймала извозчика и произнеся одно слово: «В госпиталь», уселась на обитое разноцветными лоскутками кожи мягкое сиденье.

Люси стоило немалых усилий, чтобы начать разговор. Но времени на раздумье не было. И девушка решила сказать главное, а дальше – будь, что будет. Выслушав трогательные слова о молодом человеке, который лежит в палате на втором этаже, о том, что Люси все это время думала, что он погиб, а он, оказывается, раненый, но живой, санитарка поняла главное – этой девушке крайне необходимо увидеться с парнем по имени Казанфар.

– Вы же сами сказали, что там стоит полицейский у дверей. Как же я могу вам помочь пройти? – спросила она Люси.

– Разрешите мне вместо вас отвезти ему ужин.

– Если об этом хоть кто-нибудь узнает, руководство меня тут же уволит. А сейчас так трудно найти работу! К тому же в это время он спит. Ему делают успокоительные уколы, чтобы он больше отдыхал и набирался сил. Я, конечно, отвезу ему еду, но поест он не раньше, чем… минут через тридцать, может, больше, когда проснется.

– Понимаю вас.

– Так что, извините, не могу. И еще… у меня дома маленький ребенок – девочка трех лет. Мы одни с моей Сати. Муж умер от воспаления головного мозга. Если я потеряю работу, кто нас прокормит?..

– Понимаю. Я подожду до завтра. Придет доктор, постараюсь его уговорить. Вы простите, у меня что-то разболелась голова. Надо отдохнуть. Я правда понимаю вас. – Люси всхлипнула и легла на кровать, повернувшись лицом к стене.

– Мне жаль… – санитарка направилась в сторону двери, но в это время в комнате неожиданно погас свет. Это сбило ее с толку. Электрическая лампочка, излучавшая тусклый желтый свет из-под потолка, «моргнув», погасла на несколько секунд и вновь загорелась. Санитарка остановилась и, обернувшись, произнесла: – Кажется, я знаю, как мы поступим.