Агент, переигравший Абвер

– У вас случился, э-э, – Фируза взглянула в открытый блокнот, что держала в руке, – нервный срыв на фоне психологического потрясения. Вас поместили сюда. Вы можете ответить на несколько моих вопросов?

– Могу.

– Скажите, как вы оказались на площади Туп Хане?

– Что-что?

– Два дня назад на площади Туп Хане возникла драка с поножовщиной и стрельбой. На месте происшествия обнаружен дамский пистолет, из которого стреляли. На нем отпечатки ваших пальцев. Вы можете объяснить, что там произошло?

– Мой пистолет?.. Я стреляла?.. Да-да, я стреляла… надеюсь, я убила его?..

– Послушайте, милая моя! Если вы себя плохо чувствуете, вы можете отказаться давать показания. Судя по вашей реакции на слова, вы не совсем еще пришли в себя.

– Нет-нет, я пришла, я могу отвечать. Вы только скажите мне, я убила его?

– Кого? Мужчину, в которого стреляли? Вы знаете, кто это? При нем не было никаких документов. Он сказал лишь доктору после операции, что…

– Его зовут Хусейн-хан.

– Вы знали его?

– Вы сказали после операции?.. Он живой? Как же… Казанфар?..

– Значит, слушайте сюда, милая моя. Этот так называемый Хусейн-хан жив. Пуля угодила в левую область груди, но застряла в ребре, не задев ни одного жизненно важного органа.

– Жив?! Это же немецкий шпион, убийца! Его надо немедленно арестовать!

– Не представляется возможным. Сегодня утром он сбежал из госпиталя.

– Как?..

– Такие дела, милая моя. И еще вам скажу, наш разговор в форме допроса я обязана запротоколировать. Так что, если вам нужно время прийти в себя, собраться с мыслями и не наговорить лишнего, вы можете отказаться от дачи показаний. Это будет разумно с вашей стороны. В этом случае я ничего писать не буду, и мы встретимся позже. И никому, слышите, кто бы ни пришел к вам, никаких показаний не давайте, пока не выздоровеете полностью.

– Вы пытаетесь помочь мне? Но зачем это вам?

– Милая моя, слишком вы бледная, чтобы отвечать на мои вопросы. Вы помните свою портниху, которая шила вам платья на заказ?

– Портниху? Зари?

– Да-да.

– Конечно. Мы были с ней как подруги.

– Мы тоже. Когда я гостила у нее дома, иногда видела вас, вы приходили в ателье на примерку.

– Да-да, часть дома была отдана под ателье.

– Признаюсь, мне импонировал ваш стиль одеваться. Я даже позаимствовала одно ваше платье – заказ, который вы оплатили, но так и не забрали его, потому что куда-то скоропостижно уехали. Где вы пропадали?

– Я была в Венгрии.

– Конечно. Вы же венгерка, танцовщица Юлиана Хегедус, которую зовут еще мисс Люси. Не удивляйтесь моей осведомленности, я ведь служу в полиции. Кстати, как вам в Венгрии, у вас там родители, не так ли? Виделись с ними? Странно, что они отпустили вас назад, в Тегеран.

– Мы не виделись. Их нет в стране.

– О да, в Венгрии нелегкие времена.

– Они уехали от преследования коммунистов.

– Все беды от них.

– Вы говорили о платье.

– О да. Я ношу это платье. Оно подошло по размеру, говорят, мне очень идет, представляете? Так что в некотором роде я вам обязана. Отсюда дружеский совет. Если чувствуете себя плохо, не торопитесь с показаниями. Вы же понимаете, что на подлог я не пойду, но оказать небольшую услугу рада. Ну так что? Увидимся через пару дней, когда вы поправитесь?

– Да. Спасибо вам. Скажите, где сейчас тело второго мужчины, парня… которого ударил шилом… убийца!..

– Тело? Думаю оно в палате.

– Еще в палате?

– Думаю, да.

– Я бы хотела взглянуть на него. Пока его не отправили…

– Ну это не ко мне. Это вопрос к доктору. Э-э, что еще?.. Через два дня вас выпишут и отправят в изолятор полицейского участка. Соберитесь с мыслями и не навредите себе.

– Скажите, меня посадят?

– Пострадавший исчез. Если вы не наговорите лишнего, может, и не посадят. Правда, в вашем деле есть такой нюанс, э-э… много чего может зависеть от показаний, которые даст молодой человек.

– Какой еще молодой человек?

– Тот самый, про которого вы спросили.

– Кто?

– Ну, как его?.. Казанфар?.. Так?

– Казанфар? Он живой?

– Он в мужском отделении, на втором этаже. У двери стоит полицейский-часовой.

– Он живой?!

– Живой, живой. Не нервничайте так. И чувствует себя получше вашего.

– Я могу его увидеть?

– Милая моя, это вопрос к полицейскому и к доктору. Он подойдет к вам после того, как я уйду. Да и запомните, мы с вами ни о чем не беседовали и я вам ничего не говорила. Вы в связи с плохим самочувствием отказались от дачи показаний. Вот и все. Не забывайте об этом.

– Спасибо, дорогая. Вы так добры. Жаль, что не могу вам сейчас ничего подарить.

– Не портьте мне момент. – Фируза высоко задрала подбородок и с достоинством пошла из палаты. Она ступала уверенно, стройная, зеленоглазая брюнетка с красивым прямым носом, над которым явно поработал скальпель хирурга.

«А ведь она не из полиции, – подумала Люси, провожая ту взглядом, – ведет себя не так, да и макияж на лице слишком яркий, кстати, нанесенный со вкусом. Женщины из полиции так не красятся. На лицах у них почти не бывает краски и крема, разве что густо подведенные черной тушью глаза. Нет, определенно не из полиции дамочка, – заключила Люси и добавила: – Странно это и не к добру».