Агент полковника Артамонова

Здесь он никогда раньше не бывал, хотя слышал, что именно здесь, в этой горной глухомани, проводил тайные заседания вожак восставших Васил Левский. Недалеко от Плевны, в городке Ловча, пять лет назад он создал внутренний болгарский революционный комитет, который объединил 500 комитетов, и везде Левский старался лично участвовать в их работе. Уверенность, что там люди все свои, его погубила. Его предал член комитета. Турки устроили Левскому самую жестокую казнь: на глазах революционера зарезали его малолетних детей, а потом и ему отрубили голову.

Полковник Артамонов, отправляя своих лазутчиков на задания, предупреждал их: быть предельно осторожными, малознакомым не открываться, даже если вы знались в детстве. Ведь Левского предал его бывший школьный товарищ. Тот по велению турецкой контрразведки пробрался в подпольную организацию с целью выйти на след руководителя болгарского революционного комитета.

Не верилось, что каких-то четыре года назад это село было надежным укрытием для человека, который поднимал болгар на борьбу с турками. Теперь с именем Левского рядом с русскими братьями болгары шли в бой.

Весь день 3 августа полковник Артамонов занимался Фаврикодоровым. Агент обстоятельно докладывал, что видел, что слышал, что для армии передали агенты на местах. Запись беседы заняла около сотни страниц убористого текста.

Потом был разговор, уже не относившийся непосредственно к делам разведки.

— Вами интересовался государь, — сказал Николай Дмитриевич. — Это с его соизволения вы стали унтер-офицером русской армии. Государь велел спросить, когда, разумеется, вы вернетесь, удалось ли вам разыскать свою жену или турок ее запрятал за каменные стены?

— Турок, его фамилия Ганди-Ахмед, сбежал из Габрово, как только наши форсировали Дунай. Так что спасибо русской армии, а значит, и государю. Марьянка живет у моих родителей, и сыновья при ней. Теперь это также и мои сыновья.

— А что слышно о старшем? Который гвардеец?

— Говорите прямо: который янычар?

— И все-таки он гвардеец. Янычарство отменено, насколько мне известно, в 1826 году.

Это был второй человек, который назвал дату отмены янычарства. Первым был Манолов, учитель из Габрово.

— Дух янычар перешел к гвардейцам, — убежденно говорил Фаврикодоров. — Очень уж они лютуют, доказывают свою верность султану. Это я окончательно понял, когда выполнял задание: без жестоких людей Османская империя развалится.

С Фаврикодоровым трудно было не согласиться. Полковник почувствовал, что для его лазутчика это — больная тема. Жестокосердный турок у него отнял жену, сына сделал врагом родного отца. Никогда не заживет эта глубокая душевная рана.

Трагическая история Фаврикодорова взволновала многих русских людей. Тронула и государя. От профессора Обручева Николай Дмитриевич узнал, что государь в семье рассказал о мужественном болгарине, над которым надругался отставной турецкий офицер. В одном из писем к мужу императрица спрашивала: удалось ли болгарину вызволить свою жену?

Ответ могли дать грядущие события. Марьяна с детьми оставалась на вражеской территории. В Габрово в любой момент мог вернуться Ганди-Ахмед, теперь уже бывший начальник почтово-телеграфного отделения, и учинить над женщиной расправу. Он мог насильно увезти с собой и ее малолетних детей, как в свое время увез Гочо.

А время торопило. Русская армия сделала первый бросок — форсировала Дунай и тут же наткнулась на мощную оборону турецких придунайских гарнизонов, главным из которых оказалась Плевна.

Обстановка в гарнизоне Плевна оставалась неясной. Агенты, остававшиеся для наблюдения и передачи сведений о войсках и действиях неприятеля, оказались в трудном положении. Начальник гарнизона приказал уничтожить всех голубей. За невыполнение приказа хозяин голубятни карался смертью — голова отделялась пилой в присутствии семьи.

Агенты оказались без связи. Было несколько попыток пронести в гарнизон почтовых голубей, но вылет каждого голубя отслеживался полицией, и тогда хватали наугад мужчин и рубили им головы. Поощрялось доносительство.

Жители Плевны цепенели от ужаса. Ждали русских, как второго пришествия Христа. Многие и рады были помочь русской армии, но как? Нуждались в подсказке и оставшиеся в живых агенты.

Уже позади были июльские бои. Быстро и без потерь взять Плевну не удалось. А ведь как лихо начиналось наступление! Начиналось с рапорта государю: через два часа Плевна будет взята!

Государю ничего другого не оставалось, как немного подождать и в полдень в сопровождении многочисленной свиты въехать в город и обозреть толпы пленных.

В штабе армии полковнику Артамонову сообщили, что наступление начала 1-я бригада 5-й пехотной дивизии. Целеуказание, данное главнокомандующим начальнику этой дивизии генерал-лейтенанту Шильдер-Шульднеру, смутило разведчика:

— Найдете Вербицу, — распорядился тот, — а там будет Плевна.