Агент поневоле

Энергично обрабатывая подобным образом старого партийца, наш герой тем не менее испытывал некоторую неловкость. Ну, не годился он для такой работы, и всё тут! А ведь похожие вербовочные мероприятия, основанные на целом ряде косвенных, а не прямых улик, давно числились в арсенале практически всех разведок мира. Вот, к примеру, на чем ловились многие советские дипломаты уже послевоенной поры? Да на сущей ерунде! Если сексуальные утехи, с подсунутой западными спецслужбами женщиной, ещё можно расценивать, как серьезный проступок, то неужели к таковым следует относить и игру в казино, и встречи не с теми людьми, и одалживание денег у иностранцев? А ведь ЦРУ и МИ-5 использовали и не такие приманки. А наши непутевые соотечественники, опасаясь факта широкой огласки, ломались и давали согласие на сотрудничество. И все из-за этого же принципа. Разобраться-то, конечно, разберутся, но кровушки попортят преизрядно. Да ещё и выезд за границу прикроют, и крест на дипломатической карьере поставят!

Так и Е Цзяньин. Вроде бы ни в чем он прямо не виноват, но факт былого активного сотрудничества с Коминтерном, как говорится, налицо. И повернуть его можно в любую сторону. И так и этак. И начальник службы информации не выдержал.

– Что вы хотите? – сдавленно прошептал он.

– Вот это уже деловой разговор! – делано подбодрил свою жертву Саша. – А хотим мы самую малость. Всего-навсего подробно узнать о ваших тайных связях с японским командованием.

– Вам и это известно?

– Само собой! И мы свой хлеб не зря едим!

– Что ж. Любая тайна рано или поздно становится явью. Особенно если в неё посвящено так много человек. Да, вы правы. Контакты с командованием японской армии у нас налажены давно. А если точнее, то со штабом генерала Окамура в Нанкине. С нашей же стороны, были задействованы соответствующие службы Новой 4-й НРА, как известно, оперирующей на стыке провинций Цзянсу и Хубэй. Между её штабом и японцами регулярно курсирует особо доверенный связной. Затем полученная информация кодированными радиограммами передается сюда, в Яньань. Подобным же Макаром, но только в обратном направлении, переправляются и все, интересующие японских военных сведения…

Разумеется, вскрытый Сашей факт тайных сношений руководства КПК с вероятным противником не мог не учитываться нашим Генеральным штабом при составлении собственных планов. Были приняты и ответные меры. В основном – дезинформационного характера. Так, вплоть до августа 1945 года китайские товарищи пребывали в твердой уверенности, что советская армия, в случае объявления войны Японии, непременно ударит в направлении Внутренней Монголии. В реальности же всё вышло чуть-чуть иначе. Да и американцы, несомненно, оповещенные своими голландскими союзниками, стали относиться к компартии совсем по-другому. «Медовый месяц» с коммунистами закончился. По крайней мере, речь о поставках оружия в Яньань больше не шла.

Ну а сам Саша с большим облегчением воспринял известие об окончании своей китайской командировки. Страна предков его откровенно разочаровала. Существует такое понятие, как «голос крови». Но он, по-видимому, пробуждается лишь у тех, кто стремится прикоснуться к своим корням. Саша же, напротив, не стремился. Он был человеком совершенно новой формации, фактически, европейского воспитания, гордившимся своей принадлежностью к «первому в мире государству рабочих и крестьян» – мощной индустриальной державе. Китаю же в этом плане похвастаться было нечем. Некогда великую страну в первой половине двадцатого века буквально рвали на части полчища как внешних, так и внутренних хищников. Тотальная нищета соседствовала с не менее тотальной коррупцией. И если местная интеллигенция ещё находила утешение в памятниках древней литературы, то Саша, лишенный и этого миража, видел одни только недостатки.

Не прибавил оптимизма и поход против «сидящего на заборе» милитариста Янь Сишаня. Бессменного губернатора провинции Шаньси так прозвали ещё с середины двадцатых годов оттого, что он долго не мог решиться, к кому примкнуть – то ли к Фэн Юйсяну, то ли к Чжан Цзолиню. В полном соответствии с древней китайской мудростью «наблюдая с горы, как тигры дерутся в долине». Но какими бы целями ни оправдывалась операция войск КПК против него, по сути дела, это была обычная междоусобица. Соответственно, и полученный за бои против Янь Сишаня нагрудный знак «Командир 8-й НРА» Саша ценил меньше своих остальных наград, хотя и носил аккурат между медалями «За победу над Германией» и «За победу над Японией». Впрочем, в конце сорок четвертого года окончательная победа ещё не наступила. Пускай и явственно замаячила на горизонте. Ускорилась и подготовка к войне на Дальнем Востоке.

Глава 25

Подробности своей китайской командировки Саша докладывал лично Льву Лукичу, в очередной раз нагрянувшему в Читу.

– Молодец! – похвалил тот. – Правильно себя вел. Да и с союзниками не растерялся. Изложи всё в письменном виде. Да побыстрее. Особо, постарайся, не затягивать. Я ведь, Ляксандр, далеко не просто так все дела на западе побросал и к вам явился.