Агент поневоле

– Это ещё как посмотреть, – спокойно ответил майор. – Я-то хоть родине пользу приношу. Как бы она не называлась. Ну а ты, Сережа, кому служишь? То японцам, то маньчжурам, а сейчас вообще неизвестно кому! А мы, грешные, между тем Порт-Артур себе вернули. С Южным Сахалином и Курильскими островами, в придачу. Уже за одно только это большевикам многое можно простить. Вот только вы, в своей ненависти к Советской России, ничего не замечаете. А значит, разговора у нас, с тобой, господин ротмистр, не получится. Увести!

Ретроспектива № 10

– Дядя Саша, – спросил я, дождавшись окончания очередной истории ветерана. – А вы так всю войну рядовым и проходили?

– Ну да, – рассмеялся тот. – Как там, в народе говорят? «Чистые погоны – чистая совесть!» Хотя меня Лев Лукич неоднократно пытался сагитировать в военное училище поступать. Или хотя бы на курсы переподготовки пойти. Но я всегда открещивался. Ну, не моё это и всё! И в разведке после войны не захотел остаться. Пусть и приходилось потом тяжеловато. Я же фактически со школьной скамьи в армию ушел и ничего в мирной жизни делать не умел. Ни одной специальности толком не знал! Но справился. Сначала работал плотником, жестянщиком, затем на токаря выучился.

– А как же союзники отреагировали на ваш отказ вернуться в Австралию или Индонезию?

– Да никак. Что им ещё оставалось делать? В последнем отчете я так и написал. Мол, всем сердцем привязался к стране рабочих и крестьян, встретил здесь свою любовь и хочу жениться, и начать новую жизнь. Они и благословили. Может, догадываться о чём стали или ещё что. Кстати, последний рапорт о боевых действиях 6-й гвардейской танковой армии и конно-механизированной группы в Маньчжурской операции я опять составил совершенно правдиво. С подачи Центра, так сказать. Наше политическое руководство всеми средствами стремилось показать, какой мощной и современной армией мы стали обладать в конце войны. Ну, во избежание различных недоразумений, в будущем! На Западе, конечно, поверили и впечатлились.

– Постойте, дядя Саша! А медаль голландская как у вас очутилась? Или я что-то прослушал?

– О, это совершенно отдельная история!

Эпилог

В октябре 1949 года на Лубянку из Министерства иностранных дел переправили запрос, поступивший от правительства Нидерландов. В нём подданные королевы Вильгельмины просили помочь установить местонахождение бывшего военнослужащего голландской колониальной армии Тан Ли, китайца по национальности. Его разыскивали для того, чтобы по итогам минувшей войны, наградить орденом «Звезда Сопротивления за Восточную Азию 1942–1945 гг.». Внимательно прочитав бумагу, Лев Лукич присвистнул и сразу направился в кабинет генерал-лейтенанта Судоплатова.

– Здравия желаю, Павел Анатольевич!

– Здравствуй, Лев Лукич. Что там, у тебя?

– Да вот пришло сегодня из Нидерландов. Интересуются нашим бывшим агентом Александром Ли. Ну, помните, операция «Инсулинда».

– Ах да. Припоминаю. И зачем он им потребовался?

– Хотят наградить орденом. Он же там, оказывается, с японцами успел повоевать.

– И ты, Лев Лукич, хочешь, чтобы я добился у Верховного санкции на выезд Ли за границу для получения награды, верно?

– Вроде того.

– А нужно ли беспокоить Иосифа Виссарионовича по таким пустякам? Ну, ходил ваш Ли без ордена четыре года и ещё походит.

– Я думаю, что так нельзя. Ведь он не по своей воле там очутился. Да и работал достойно. Мы его малость наградами обошли, так пусть хоть голландский орден получит.

– Ладно, уговорили. Как будет у хозяина хорошее настроение, тогда и попрошу.

На самом деле Судоплатов знал, что ничем особо не рискует. С возрастом у Сталина стала развиваться как крайняя подозрительность в отношении ближайших соратников, так и неожиданно мягкие чувства к обычным людям. Отсюда и его знаменитый тост за простого человека, и приказ о награждении всего обслуживающего персонала на Ялтинской конференции. Так и в этот раз. Пребывавший в благодушном настроении генералиссимус благосклонно выслушал просьбу молодого чекиста.

– Но он же заслужил эту награду?

– Так точно, Иосиф Виссарионович! Заслужил.

– В чем тогда проблема? Пускай едет. Думаю, в МИДе визу выдадут беспрекословно. Меня тревожит только одно. Вы можете поручиться, что этот Ли не перебежит и вернется обратно?

– Полагаю, да, товарищ Сталин. Если бы хотел остаться, то зачем ещё в сорок втором рвался на родину?

– Хорошо. Мне нравится ваша убежденность. А не могут ли там его завербовать иностранные спецслужбы?

– Вряд ли. Как агент, он никакой ценности уже не представляет, поскольку сразу после войны ушел из нашей структуры, и сейчас работает простым токарем на заводе.

– Вот как? Что ж, о трудящихся надо заботиться. На них, в нашей стране, всё держится. И тем не менее товарищ Судоплатов, за возвращение Ли отвечать будете лично. Можете быть свободны.

– Слушаюсь, товарищ генералиссимус Советского Союза!