Агент поневоле

Ситуация резко изменилась ближе к полудню. На посту для очередной проверки остановили обычную армейскую «полуторку», в кабине которой помимо шофера сидел и пассажир в штатском. По виду – типичный маньчжур, лет тридцати, худощавого телосложения. Старший патруля – скучающий капитан в начищенных до блеска высоких сапогах, подошел к машине со стороны водителя и, представившись, попросил предъявить проездные документы. Тот, балагуря, начал что-то объяснять. Второй патрульный направился к кабине с противоположной стороны. Третий вместо того, чтобы стать поодаль и держать в поле зрения обоих товарищей, присоединился ко второму, очевидно, чуя легкую поживу в лице нелегального пассажира. Только Саша успел подумать, что проверяющий действует непрофессионально, как вдруг маньчжур, резко и сильно распахнув дверцу кабины, ударил ей второго патрульного прямо в лицо. Тот, обливаясь кровью, рухнул на землю как подкошенный. А пассажир, в мгновение ока схватил автомат опешившего шофера и выскочил наружу. Дальнейшие его действия тоже были быстры и молниеносны. Ударом приклада в лоб маньчжур моментально вырубил растерявшегося третьего патрульного и, метнувшись под грузовик, автоматной очередью по ногам срезал капитана.

В это время Саша с Гогоберидзе уже мчались к «полуторке». Оставшийся на подстраховке Матвеев только и успел крикнуть вслед: «Брать живым!» Очевидно, посчитавший машину ненадежным укрытием, маньчжур выскользнул оттуда и взял на мушку подбегающего грузина. Однако выстрелить не успел, поскольку Саша в длинном прыжке бросился ему в ноги и сшиб наземь. Гогоберидзе, бывший чемпионом своего полка по боксу, тоже не подкачал. Одного его хука хватило для того, чтобы отправить не в меру активного нарушителя в легкий нокдаун. А там и Матвеев подоспел.

– Похоже, крупный гусь попался. И всё благодаря тебе! – удовлетворенно сказал лейтенант, хлопнув Сашу по плечу.

Глава 32

Поначалу задержанный наотрез отказался отвечать на какие-либо вопросы. Зато неожиданную зацепку удалось отыскать в показаниях насмерть перепуганного шофера грузовика. По его словам, злополучного маньчжура он подобрал в окрестностях Сахаляна.

– Вот как? – задумчиво протянул возглавивший расследование опытный контрразведчик майор Языков. – Что ж, это можно проверить.

Повод для осторожного оптимизма у него имелся основательный. После стремительного августовского наступления в руки Советской армии попало множество военных и гражданских чинов администрации города Сахалян и одноименной провинции. Один из них – заместитель начальника полицейского пограничного батальона японец Танака опознал задержанного, по предъявленной фотографии, как унтер-офицера маньчжурской полиции Ма Баочуна, активного члена националистической организации Кио-Ва-Кай.

– Что это за организация? – тотчас задал встречный вопрос Языков.

– Кио-Ва-Кай в переводе означает «Содружество наций», – с готовностью объяснил Танака. – Создана по инициативе бывшего начальника штаба Квантунской армии генерал-лейтенанта Мицухару Мияке как государственная политическая организация. Главной её задачей являлось привлечение местного маньчжурского населения к возможно более тесному сотрудничеству с японскими оккупационными властями. Первичные ячейки «Кио-Ва-Кай» имелись практически в каждом уезде. Основным направлением их деятельности являлся тотальный контроль за работой всех промышленных предприятий, с целью неуклонного повышения производительности труда, а также проведение широкой антисоветской агитации и выявление лиц, сочувствующих китайской компартии и Гоминьдану. В 1944 году, на базе «Кио-Ва-Кай» в обстановке строгой секретности, начали создаваться специальные отряды «Сёнподан» из числа наиболее проверенных и подготовленных членов организации. Планировалось, что в случае войны с Советским Союзом они развернут активную диверсионную деятельность в вашем тылу.

– Могло ли так получиться, что некоторые из упомянутых вами отрядов «Сёнподан» по-прежнему продолжили свое существование даже после официальной капитуляции японских вооруженных сил?

– Я вполне могу такое допустить! Император освободил нас всех от присяги себе. Поэтому неудивительно что многие из активистов «Сёнподан» и «Кио-Ва-Кай» вполне могут отказаться выполнить приказ о самороспуске. Мы для них теперь никто. Хотя после начала разразившейся катастрофы и так было ясно, что непосредственно японцы в партизанской войне на территории Маньчжурии участвовать не будут.

– Почему?

– Слишком слабую базу за годы своего владычества нам удалось здесь создать. Местное население нас просто ненавидит. Нет, в плену как-то спокойнее! Зато служившие в нашей полиции и контрразведке китайцы и маньчжуры – совсем другое дело. Многие из них запятнали себя участием в карательных акциях. Я не говорю уже о русских белогвардейцах, тоже массово привлекавшихся для комплектования отрядов «Сёнподан». У тех к коммунистам свои счеты. Так что ни им, ни бывшим маньчжурским полицейским попадать вам в руки совсем не резон!