Агент президента

Они поговорили некоторое время об этом предмете, который был увлекательным и в то же время полностью безопасным, так как духи никогда не занимались политикой, по крайней мере, по мнению Ирмы или Ланни. Она рассказала о сообщениях, которые должно быть пришли от её отца. Седди рассказал о призраке, который появлялся временами в самой старой башне этого замка, но который, возможно, был испуган в результате недавних изменений Ирмы, так как он не появляется в последнее время. Этот разговор служил двум целям тонкого интригана. Это позволит гауптману, вернувшись в Бергхоф, сообщить о том, что сын владельца Бэдд-Эрлинг Эйркрафт был близким другом графа и графини, как он и утверждал. И, что не менее важно, убрать в сознании Седди и Джеральда любые сомнения относительно истинности рассказов Ланни о том, что он находился в Бергхофе во время визита Шушнига.

XI

После кофе и сигар чиновники министерства иностранных дел извинились и отправились со своим гостем в кабинет его светлости. Это оставило Ланни наедине с Ирмой, что могло бы доставить неудобство для некоторых "бывших", но не для этой социально подготовленной пары.

"Ты за последнее время очень сильно изменил свои взгляды, Ланни", — заметила женщина. — "Мне трудно понять это".

"Ну, должен же я рано или поздно повзрослеть", — сказал он.

— Если бы ты сделал это немного раньше, то у нас не произошёл бы разрыв.

Это было мило с ее стороны, и Ланни не хотел выглядеть хуже. "Тогда бы у тебя не было бы такого большого старого замка", — возразил он с улыбкой.

Ирма была в положении, так это вежливо называлось, и достигла той стадии, когда ей приходилось двигаться медленно. "Пойдем, нанесём визит Бьюти?" — предложила она, и, конечно, Ланни согласился сопровождать ее. Они прошлись по поместью в прекрасные английские сумерки, которые бывают в конце июля месяца. Фрэнсис уже уложили спать, потому что она жила строго по графику. Всё было совсем как в старые времена с Бьюти и ее мужем и Ирмой и ее "бывшим". Они поговорили о ребенке некоторое время, а затем Бьюти, наиболее тактичная среди них, предложила пригласить другую бабушку Фрэнсис поучаствовать в разговоре. Миссис Фанни Барнс занимала виллу в поместье, где она жила со своим братом, пожилым отставным биржевым игроком, которого Ланни научился называть "дядя Гораций". Для Ланни он был большим испытанием, но, к счастью, у него был приступ подагры, и он не смог прийти.

Большая и важная вдова американского короля коммунальных услуг вызвала своего шофера и была доставлена на расстояние метров триста или около того до "Glavis", так назвали этот коттедж из-за его приличного возраста. Она предложила партию в бридж, и учтивость потребовала у Ланни согласиться. В прежние времена две пожилые дамы играли против Ирмы и Ланни, но теперь чувство пристойности Фанни привело к тому, что мать и дочь играли против матери и сына и умело выиграли. По правде говоря, для Ланни было трудно реагировать на сигналы своей матери, когда в замке тремя заговорщиками решалась судьба Чехословакии. Но, во всяком случае, он всегда был тактичен, чтобы дать Фанни Барнс выиграть.

XII

Удача сопутствовала Ланни. Когда он вернулся в замок, то обнаружил, что в ту ночь Джеральд Олбани повёз Видемана обратно в Лондон, а Седди остался один. А это означало, что после отбытия важного гостя хозяин замка сидел в библиотеке с бывшим мужем своей жены и приказал подать виски с содовой и перекусить перед сном. Боялся ли он показаться невежливым, не допустив старого друга на совещание? Или он хотел выудить что-то из Ланни без ведома Ланни?

Искусствовед обдумал свой план нападения, играя в бридж, и теперь приступил прямо к его выполнению. "Седди", — начал он, — "могу ли я поговорить с вами откровенно?"

— Конечно же, Ланни.

— Почему британское правительство ничего не придумает и не сделает что-нибудь, чтобы урегулировать этот несчастный спор, без чего невозможен никакой прогресс в Европе?

— Это не зависит полностью от нас, Ланни.

— Вот здесь вы делаете ошибку. Вы не понимаете позицию Великобритании в настоящее время, или что зависит от ваших решений. Французы просто не имеют своего собственного мнения. Они еле держатся на ногах, как пьяные, сбивая друг друга. У меня был разговор с Шнейдером только три или четыре дня назад. Честно говоря, это трагедия, когда человек не может придти к решению в течение часового разговора.

— Скажи мне, что он говорил, Ланни.

Было ли это то, что хотело бы знать Министерство иностранных дел Великобритании в этот критический вечер? Если да, то Ланни был бы рад их удовлетворить их в обмен на справедливое возмещение. Он рассказал, что услышал в Шато ла Веррьер, и то, что знал о французских взглядах из других источников. — "Французам нужно сказать, что делать, и заставить сделать это, и им не придётся принимать решения самим".

— Это самая сложная ситуация, с которой мы когда-либо сталкивались, Ланни, возможно во всей истории Англии.