Агент президента

— Я рад узнать это, Ланни, хотя у меня не было такой мысли. Ты понимаешь, что я должен молчать о том, что происходит в данный момент. Я предпочел, чтобы ты не говорил никому, что мы беседовали. Но, по-дружески не будет никакого вреда для меня сказать тебе, что барону придется попытать счастья с другими. Британское правительство, конечно, не готово вступить войну, чтобы защитить его права на Шкоду, и если Франция откажется от урегулирования, то мы договоримся с Гитлером, а Франции придется бороться самой и найти способ, которым она может помочь чехам. Мы, к сожалению, не имеем возможностей сделать это.

"Всё достаточно ясно, и я это скажу ему", — ответил секретный агент. — "Это будет иметь умиротворяющий эффект, я уверен".

Его светлость изрекла: "Мы можем только надеяться и молиться, что Гитлер думает то, что он говорит нам. Что это удовлетворит его, и что он успокоится и поставит свою экономику на мирные рельсы вместо военных".

Так на следующее утро Ланни добрался до города и получил комнату в гостинице. Установив свою маленькую портативную машинку, он напечатал доклад президенту Рузвельту, изложив, что республика Масарика и Бенеша станет следующим куском умиротворения, скормленным нацистским волкам.

КНИГА СЕДЬМАЯ Кесарево кесарю [86]

Глава двадцать седьмая Бесплодная мирская суета [87]

I

Ланни Бэдд жил в мире, который ему не нравился. Мир, который на самом деле, казалось, катился к безумию. Работа, которую он выбрал, или которая, возможно, выбрала его, обязывала его встречаться людьми, которых он не мог терпеть, и запрещала ему видеться с теми, с которыми ему на самом деле хотелось знаться. В результате, он остался в одиночестве, за исключением того времени, когда собирал информацию и находил удовольствие в музыке или в книгах, которые мог свободно читать без разрешения нацистов. Он был вынужден все больше и больше уходить в себя и должен был бороться с депрессией и тягой к размышлениям о своих неудачах и трагических сценах, которым был свидетелем.

Например, о бедняге, которого он оставил в подземелье Шато-де-Белкур. Не то, чтобы Ланни винил себя за то, что оставил его там. Там ничего нельзя было сделать. Если бы эти три злоумышленники вынесли бы этого человека, то погубили бы все дело и карьеру агента президента. Возможно, из-за милосердия его надо было задушить до смерти. Но Ланни никогда никого не убивал, и даже не думал об этом. Теперь он продолжал задаваться вопросом, был ли бедняга все еще жив, и до сих пор подвергается пыткам за то, что пытался оказать помощь Труди?

Этот забитый человек стал своего рода символом дела, в которое верил Ланни и любил. Символом стал не только немецкий народ, хорошие немцы, хорошие европейцы среди немцев, лишённые свободы, с кляпом во рту, заключённые в тюрьмы и приговорённые к годам мучений. Но и все остальные несчастные народы, чьи судьбы наблюдал Ланни. Итальянцы, китайцы, абиссинцы, испанцы, австрийцы, а теперь чехи, следующие за ними в этом списке, стоящие беспомощными, наблюдающими за убийцами, хозяйничающими в их домах. Несчастный Пол Тейчер стал умножаться в воображении Ланни на тысячи, миллионы, сотни миллионов. Такова была судьба народов Европы и Азии. В их земли вторгались, убивали их молодых мужчин и насиловали их женщин, разоряли их поля, а их дома сжигали, их города бомбили в щебень, их лидеров и интеллектуалов расстреливали или вешали, обезглавливали или запирали в тюрьмы. Такое было развитие событий в течение всей жизни Ланни. Этого замечательного нового двадцатого века, который назвал себя "современным" и надеялся так много дать и получить.

С каждым годом положение дел ухудшалось. Преступления увеличивались в арифметической прогрессии. И теперь, казалось, всё, что произошло до сих пор, было лишь тенью истреблений и разорений будущего. Надежды Испании собирались полностью испариться. Этот холодный методичный убийца, генерал Франко, будет продолжать получать средства убийства из Италии и Германии, чтобы взрывать и терзать тела своих соотечественников, пока в Испании больше не останется ни одного человека с рассудком или даже с порядочностью. Каждый мужчина и женщина на земле, кто верил, во что верил Ланни, будет убит, или заперт в подземелье, чтобы погибнуть медленно от недоедания. Каждый ребенок в Испании превратится в благочестивого робота, спасающего свою душу, позволяя священнику черной рясе бормотать заклинания древней магии над его бедной маленькой головой, кишащей вшами.