Агент президента

Озерный край находится в северо-западной части этого маленького компактного островка в нескольких сотнях километров от Лондона. Во времена поэта такое комфортное путешествие заняло бы неделю, но он редко так путешествовал за время своей восьмидесятилетней жизни. По подсчётам Ланни Бэдда этот путь можно было проделать за несколько часов, если спешить. Но в эти каникулы никто не торопился, останавливаясь осмотреть древние архитектурные памятники, о которых знает каждый школьник. Английская сельская местность носила свое летнее платье темно-зеленого цвета, а местные жители называли такую погоду жаркой. Но она не казалась такой тем, кто вырос на Юге Франции. У всей Англии, по-видимому, были каникулы. Поразительная вещь, приехав в тихую страну мечты поэта, погружённого в бездеятельное созерцание, и обнаружить там его дороги замощёнными, его берега озер застроенными виллами и гостиницами, а его озера, заполненными гребными лодками и каноэ. Чтобы найти жилье, им пришлось проехать некоторое расстояние.

С поэзией Вордсворта Ланни в возрасте семнадцати лет познакомил его двоюродный дел Эли Бэдд в штате Коннектикут, и Ланни внимательно и прилежно прочитал его, делая пометки. Рик, чье образование было больше того, что он называл "современным", не знал поэта так хорошо. Тем не менее, Ланни захватил с собой книгу со стихами, и они нашли время прочитать длинные отрывки и найти описанные вещи. Уже было слишком поздно в этом году найти золотые нарциссы, и они вряд ли нашли бы мирную юдоль. Но они слышали кукование кукушки, и видели сарыча, медленно планирующего со скалы. Они сидели на одном из многочисленных маленьких скалистых холмов и смотрели вниз на крошечное озеро Грасмир, километра два длиною с одним зеленым островом и скалистыми берегами. Они видели серебряные венки клубящегося тумана, а земля и природа говорила им то же самое, что и юному поклоннику полтора века назад.

Есть времени места — и в каждой жизни

Они — живительных источник сил;[88]

III

Но есть предел тому времени, которое мужчины этого возраста могли бы провести в созерцании природных красот. Их окружала капризная бесполезная суета даже больше, чем во времена поэта. Подобно тому, как мысли поэта были захвачены угрозой Наполеона, так и мысли Ланни Бэдда были обеспокоены нацизмом и фашизмом, и он хотел воскликнуть Рику: "Скажи, мой друг, как путь найти прямей". Конечно, теперь, как никогда в писанной истории, Англия была болотом застойных вод, и все другие фразы поэта о горе и отчаянии также были применимы к этому новому веку.

Англичанин ответил: "Да, но мы пережили наполеоновские войны, и мне кажется, мы выдержим всё снова".

Ланни заявил: "Каждый раз, когда я еду в Германию и вижу, как готовятся нацисты, меня всё больше одолевают сомнения. Я не думаю, что вы когда-либо были в такой же опасности, как сегодня. Конечно, не со времен испанской Армады".

Рик согласился, но добавил, что в правительстве есть недремлющие люди, а кое-где реальная подготовка идет полным ходом. — "Альфи знает парней в военной авиации, и они прилагают все усилия, я тебя могу заверить".

Ланни выразил свое личное недовольство. Он не смог себя убедить, что он что-нибудь достиг, и кто-нибудь обратил внимание на ту информацию, которую он добыл. Его друг ему серьезно сказал: "Я не знаю, какие у тебя достижения в Штатах, но я могу тебя заверить, что ты здесь полезен. Твоя информация позволяет подтвердить то, что мы знаем, и точно знать, кто наши враги, и что они планируют. Я передаю информацию многим ключевым фигурам. И если у всех нас есть четкое представление о ситуации на сегодняшний день, то мы обязаны в этом и твоим усилиям. Конечно, ты мог сделать больше, если бы был на нашей стороне. Но тогда ты никогда не смог бы снова поехать в Германию, или войти в гостиную в Кливдене, или встретить таких людей, что во Франции или Штатах".

"Это правда", — был вынужден признать Ланни. — "Но только теперь вся задача кажется настолько огромной, насколько безнадежной".

"Я испытываю то же самое", — признался драматург; — "Но я не буду сдаваться, и ты не должен. Дом горит, и мы не знаем, сможем ли мы вывести людей из огня, но мы должны давать сигналы тревоги, как можно громче и чаще".

Сын владельца Бэдд-Эрлинг Эйркрафт заявил: "В Новой Англии вешают на своего рода эшафот железное кольцо размером с вагонное колесо на цепи, и когда возникает пожар, они колотят по нему кузнечным молотом".

"Правильно!" — ответил другой. — "Ты парень, который бежит с молотом, а я тот, кто создаёт шум. Горожане толстые и ленивые, и не любят, когда беспокоят их сон, но мы продолжаем стучать и мало-помалу мы разбудим некоторых из них".

IV