Агент президента

У Эмили теперь были снежно-белые волосы и медленная походка. Прогулка по ее розарию было тем, на что она была способна. Она пригласила двух племянниц со Среднего Запада пожить с ней. Обе они были прекрасными молодыми женщинами, которых, возможно, Ланни мог бы пригласить прокатиться с ним. Он находился в затруднительном положении, когда он казался "подходящим", хотя им не был. Он рассказал трём дамам новости, которые он собрал в Америке, в Англии и в Париже, опуская по большей части многострадальные темы политики. Он говорил некоторое время о картинах и, наконец, спросил: "Кстати, Эмили, вы знаете герцога де Белкура?"

— Он бывал на моих салонах, но я не видела его много лет.

— Я понимаю, что у него есть картины, от которых он, возможно, хотел бы избавиться. Он сдал в аренду свое имущество, вы знаете.

— Я слышала, что какому-то немцу.

— Без сомнения я могу попросить Курта познакомить меня с немцем, но сначала я хотел бы, чтобы герцог одобрил мой осмотр.

"Я не знаю, где он сейчас", — сказала Эмили; — "Но я с удовольствием дам тебе письмо к нему".

"Спасибо, дорогая", — ответил искусствовед. Удобно знать людей, которые могут познакомить вас с кем угодно в большом мире. Это как большая библиотека в вашем распоряжении. Вы не знаете, что есть в каждой книге, но вы знаете, где стоит та книга, в которой это можно найти.

В качестве меры предосторожности он спросил: "Можете ли вы сказать мне что-нибудь о его политических убеждениях?"

— Я не слышала о нём в последнее время. Он le vrai gratin, и, несомненно, роялист.

— Роялистом в эти дни может быть кто угодно, от интеллектуального бандита, как Моррас, до почитателя церкви.

— Белкур был сдержанным и обычным человеком. Я не могу представить, что он мог присоединиться к бешеным.

"Еще раз спасибо", — сказал Ланни.

IV

На очереди было посещение Дени де Брюина. Ланни пообещал Мари на смертном одре, что поможет охранять и направлять ее мальчиков. Так мало могла пожелать дорогая душа от своего любовника! Дени всегда приглашал его в шато. Он заезжал в гостиницу за Ланни в пятницу во второй половине дня и возвращал его в понедельник утром. По пути они говорили о двух семьях. Дени, деловой партнер Робби Бэдда и крупный акционер авиационного предприятия, ему было интересно услышать все новости о заводе. Глава семьи приближался к семидесяти. Он был сухощав, прям и активен, его белые волосы и маленькие усики всегда были аккуратно подстрижены, он вел себя, как серьезный père de famille. Шато было не более чем хороших размеров вилла, с прекрасным, но неприхотливым участком. Длинная стена с видом на юг была усажена тщательно ухоженным виноградником, персиковыми и абрикосовыми деревьями. Дом был из красного камня, а его обстановка уходила вглубь полдюжины поколений. Место было одним из домов Ланни, и всякий раз, когда он бывал здесь, он переживал свои счастливые годы с Мари де Брюин.

При подъезде к дому Дени сообщил своему гостю странную новость. Он понизил голос, несмотря на то, между ним и шофером была стеклянная перегородка, и хотя этот шофер, сын старого семейного слуги, в шутку называемый "самым консервативным человеком во Франции". "Вы найдете изменения на месте" — сказал хозяин. — "Я надеюсь, что они вас сильно не огорчат".

"Что за изменения?" — спросил гость, который понял, что эти изменения огорчают консервативного француза.

— Мы посчитали необходимым, защитить себя, и возвели небольшое укрепление в саду.

"Боже!" — хотел сказать Ланни, но он научился держать язык зубами и заметил: "Не против бошей, я полагаю, а против каналий?"

"Именно так", — ответил хозяин. — "У меня есть основания полагать, что нынешнее напряжение не будет продолжаться долго".

— Но почему вы думаете, что смутьяны обратят особое внимание на ваш дом?

— У нас есть кое-что, что их, безусловно, заинтересует.

"Понял", — сказал Ланни. Эта идея не могла его слишком испугать, ибо в Бьенвеню было углублённое хранилище, когда-то бывшее ледником. С тех пор, как Ланни мог себя помнить, Робби держал его доверху набитым пулеметами, винтовками, карабинами, автоматическими пистолетами, а также боеприпасами к ним всем. Робби никогда не собирался применять это оружие, оно было исключительно для демонстраций. Это были образцы того, что ему было нужно продать, и оно было предназначено для использования очень далеко, в Китае, Южной Америке или на Балканах.

Когда они подъехали к шато, Дени взял своего гостя и показал ему отличный маленький "дот" из монолитного железобетона с огневыми щелями со всех сторон. Он стоял на пригорке, который господствовал над остальной частью поместья и долиной чуть ниже него. Только стена виноградников и фруктовых деревьев стояли на пути, и Дени случайно заметил: "Мы, конечно, должны будем это убрать".

V