Агент президента

"Précisément!" — воскликнул барон. — "Нам трудно доверять Гитлеру, но, конечно, не так сильно, как Сталину!"

"Malheureusement, я не имел возможности знать Сталина", — вновь ответил Ланни. Он произнёс это с его лучшей улыбкой, и молодые де Брюины вторили ему смехом, как будто это была отличная острота.

VIII

Так что теперь сын владельца Бэдд-Эрлинг Эйркрафт был не просто побочным членом семьи де Брюинов, но и Кагуляром, "человеком в капюшоне". Когда трапеза была закончена, они перешли в библиотеку, куда дамы тактично воздержались проследовать. Там в течение двух или трех часов пять джентльменов обсуждали состояние Европы и ту роль, которую Франция играла ней и которую могла бы играть. В первую очередь они обсудили Испанию, которую красные пытались заграбастать.

"Я имел возможность быть в Севилье весной прошлого года", — заметил Ланни, — "и посетить генерала Агилара, только что вернувшегося с фронта Харама. Он был совершенно уверен, что красные не продержатся до конца года".

"Все они всегда легко дают обещания", — ответил барон. — "Красные продержатся, пока смогут получать оружие из России, и это обанкротит всех нас, если это будет продолжаться. Я предполагаю, что сумма составит десять миллиардов франков".

Ланни хотел было посочувствовать почти обедневшему производителю вооружения, но боялся выглядеть саркастическим. Он сумел придумать что-то прямо противоположное: "Плохо, что Захаров умер, прежде чем он увидел эту победу. Он сказал мне, что внёс в неё свою долю".

"Бэзиль был склонен быть оптимистом, когда говорил о себе", — сухо заметил Эжен. — "Я могу заверить вас, я лично знаю, что он установил свою собственную долю, а все мы считали её далеко не достаточной".

Ланни снова улыбнулся. — "Пожилой джентльмен всегда плакался на бедность, можно было подумать, что он был на грани фактического голода. Он стал одним из самых крупных инвесторов моего отца, но я лично никогда не имел каких-либо деловых отношений с ним, так что мы смогли остаться друзьями. Он даже пришел ко мне после того, как умер".

Естественно, барон выглядел сильно удивлённым, и Ланни чувствовал, что можно обратить всё шутку. — "Возможно, вы слышали, что сэр Бэзиль имел обыкновение посещать медиумов, в надежде получить сообщения от своей покойной жены. Я случайно знаю одного такого медиума, и во время сеанса она сообщила о присутствии духа сэра Бэзиля. Он звал свою герцогиню, но не смог найти ее, потому что она "умела во второй раз". Что бы это могло означать? Это была первая новость, которую я получил после смерти старого джентльмена, которая произошла всего несколько часов назад. Естественно, я был поражен".

"Странно, как случаются такие вещи", — прокомментировал преемник старого джентльмена.

IX

Но барон Шнейдер пришёл сюда не для того, чтобы узнать о спиритизме. Он пришёл спланировать повторение испанского переворота, но с большим изяществом и лучшим управлением. Чтобы избежать гражданской войны, тогда la patrie могла бы стать равноправным партнером германского фюрера, а не вассалом, каким Испания обязательно будет. Барон был этим впечатлён, получив заверения об этом, он свободно говорил о своей программе. Это был самый респектабельный заговор. Имена участвующих были буквально благочестивы, так как они включали в себя высших иерархов католической церкви, чьи публикации от Варшавы до Бруклина повторяли рассказы об испанских монахинях, облитых маслом и сожжённых испанскими красными. Имя маршала Петена было самым почитаемым во французской армии, а имя адмирала Дарлана в военно-морском флоте. В числе участвующих были и другие высокопоставленные генералы и офицеры флота, не говоря уже о политических деятелях, включая и экс-премьера Лаваля. Шнейдер проводил поимённую перекличку сторонников и пришёл сюда, чтобы заручиться поддержкой де Брюинов и получить от père de famille обещания адекватного "взноса" без каких-либо просьб.

Был один вопрос, на который Ланни хотел получить ответ. Самый деликатный вопрос, с которым надо обращаться очень тактично. — "Позвольте мне осмелиться сделать предложение, барон Шнейдер. Так случилось, что пианист-виртуоз и композитор Курт Мейснер является одним из моих самых старых друзей. Он, действительно, прожил в моем доме на Ривьере много лет после войны, и привык говорить, что обязан своей карьерой поддержке, которую ему оказала моя семья. Он сейчас в Париже уже некоторое время, и у меня есть основания полагать, что он был бы заинтересован в том, что вы сейчас планируете".

Ланни знал, что его заявление должно показаться наивным великому человеку, но он хотел получить подтверждение этого. Барон высказался: "Я благодарю вас, мсьё Бэдд, так случилось, что я имел честь быть знакомым с герром Мейснером. Он оказал мне неоценимую помощь в организации нашего комитета Франция — Германия".