Агент пси-класса

Стоило выйти за раздвижные двери на корму, как непривычная тишина опустилась на уши. После шумной музыки, веселящейся толпы и суетящихся андроидов-официантов наконец-то получилось сделать вдох полной грудью. Рябящие в глазах диодные ленты и инсталляции сменились бархатным чёрным ночным небом и серебристым светом звёзд. Холодный осенний ветер тут же растрепал причёску, принося с собой свежий солёный аромат моря. Я обхватила себя одной рукой, чтобы не замёрзнуть быстро. Матвей увидел этот жест, тут же снял с себя пиджак и набросил мне на плечи.

– Спасибо.

– Не за что. – Он приподнял бокал с шампанским. – За эту ночь?

– За эту ночь, – поддержала я тост и отпила пару глотков. – Ты что-то там говорил, я не расслышала. Повтори, пожалуйста.

Внезапно Матвей смутился, отвёл взгляд и взлохматил тщательно уложенные бараньи кудряшки.

– Хм-м-м… я говорил, что это последнее моё крупное задание в этом году, дальше переаттестация в связи с тем… что руководство понимает, что не все мои заслуги действительно мои.

Матвей бросил косой взгляд из-под ресниц, а я почувствовала укол вины. Столько лет он меня прикрывал в РУТ и по моей просьбе приписывал себе все результаты совместной работы. Я не хотела, чтобы Иосиф Игнатьевич видел во мне будущего агента пси-класса и втягивал в работу организации на полную катушку. Матвей принимал это и помогал за свой счёт. И вот всё вскрылось…

– Я думаю, что после обмана меня понизят в рейтинге агентов и доступах, но я даже рад. После ГАЛА-Ночи у меня обязательный отпуск на два месяца, пока аналитики и шеф будут думать, что со мной делать, – тем временем продолжил друг. – И я очень хотел бы провести это время с тобой, Вика.

Со мной? В каком смысле?

Матвей шагнул очень близко и взял меня за руку. Я машинально отметила наши скрещенные пальцы. В невербальном анализе, когда люди скрещивают пальцы, это считается демонстрацией самых доверительных отношений – куда как ближе, чем если человек просто возьмёт ладонь в свою или положит руку на поясницу.

– Вика, я тебя люблю, – искренне признался Матвей, глядя в глаза.

А у меня в горле неожиданно запершило, голос сел. Конечно же, я тоже любила этого яркого мальчишку, с которым выросла в одном интернате, но что-то подсказывало, что Матвей вкладывает совсем другой смысл в слово «люблю».

– У нас даже с тобой фамилии одинаковые, – тем временем продолжил мужчина. – Палладиум. И ты, и я. Забавно, да? Это знак свыше. Будто мы с тобой с самого начала были одним целым.

– Все дети на Танорге, у кого утеряны документы, получают эту фамилию, – пробормотала я наконец. – Матвей, это всё…

Но договорить мне не дали. Друг детства положил палец на губы.

– Тс-с-с… Ты недавно сказала, что могла бы полюбить мужчину, который о тебе искренне заботится, восхищается, не пытается манипулировать и с кем ты чувствуешь себя в безопасности. Всегда, когда терпела неудачу, ты приходила ко мне. Я был твоей опорой и поддержкой и никогда не давил. Я готов заботиться о тебе, и, поверь, никто и никогда не оценит профессиональные таланты, как я. Заметь, я не прошу тебя выйти за меня замуж, если ты этого не хочешь. Меня устроит и то, что мы уже с тобой носим одну фамилию на двоих.

Матвей смотрел на меня с тёплой улыбкой, а я чувствовала себя самой беспомощной женщиной на свете. Хотелось всплеснуть руками, но в одной оказался бокал с шампанским, а вторая была занята пальцами мужчины. И его пиджак вдруг стал невыносимо давить на плечи. Ужасно хотелось скинуть это всё, но при этом я не могла обидеть Матвея, потому что он действительно был дорог мне.

– Ты предлагаешь мне отношения? – с трудом, но я всё же выговорила это слово.

– Для начала я хотел бы пригласить тебя на свидание. Ты заслуживаешь цветов и ресторанов.

– Я не пойду с тобой на свидание… – Я всё-таки аккуратно вынула свою ладонь.

– Почему? – По лицу собеседника пробежала судорога, но он всё ещё пытался сохранить доброжелательную улыбку. – Ты встречалась с Филиппом. Неужели я хуже него?!

Я покачала головой. В том-то и дело, что не хуже… Лучше. Гораздо лучше. Отвечать «я люблю тебя как брата» и нести прочую чушь я была не готова просто потому, что уважала Матвея, а потому сказала правду:

– Ты прекрасно знаешь, что я никогда не лягу в постель с тем, кто мне дорог.

– И ко всему, она спит со мной, – раздался сзади рычащий голос, а мгновением позднее обжигающая ладонь легла под грудью и жёстко притянула к крупному горячему телу. – Это моя женщина. Парень, ты опоздал.

Даже оборачиваться не надо было, чтобы понять, кто объявил меня своей.

ГЛАВА 13. Императрица Пикса

Редж Брайт