Агент пси-класса

Лиарелла потянулась к брюкам Реджа, в тишине просторного зала послышался вжик молнии, а затем из динамиков на весь дворец оглушительно разнеслось:

«Ох, ты ещё не поняла, Виклори? Да мне плевать на них! Я отдала команду изучать эти гены потому, что они есть у определённого процента пиксиянок…»

Императрица вздрогнула и резко спрыгнула с полуларка.

– Ты, тварь, как ты это сделала?!

«Каждая из них теоретически может захватить моё место – отсюда и жёсткая централизованная наследственная власть…»

– Да кем ты себя возомнила? Ты пожалеешь…

Дышать стало тяжело, воздух раскалился в лёгких.

Яркие, полные негодования голубые глаза Императрицы – последнее, что я увидела перед тем, как зажмурилась. Меня как будто гравиплатформой придавили, телу было тяжело, но впервые за долгое время я получала истинное удовольствие от осознания содеянного. Мы с Кимом договорились о запасном плане. Императрица Пикса – слишком опасный враг, чтобы брать его в союзники, это было понятно с самого начала. Что бы она ни попросила взамен свободы вольтов, скорее всего, это будет невозможно реализовать. А вот настроить её же самых верных подданных против – можно попытаться. Не зря я столько времени ходила по дворцу и расставляла крошечные динамики, чтобы в нужный момент Ким удалённо подсоединился к электронике и проиграл тот файл, что я ему скину.

План был хрупкий…

С тем, что Линда, Лайса и многие поданные действительно восхищались Императрицей, вывести их против неё было сложно, но попытаться стоило. Главной задачей было раскачать Императрицу так, чтобы она забылась и сказала правду. Весь наш продолжительный диалог, всё, чем она со мной делилась, – это было своего рода прелюдией.

В психологии такое называется когнитивным искажением, когда мы оцениваем значимость гуманоида не по тому, как он к нам относится, а по тому, как мы сами – к нему. Эту схему мои студенты часто использовали для быстрых знакомств в барах: стоит уронить салфетку на глазах девушки, она её поднимет, и после этого, казалось бы, незамысловатого действия незнакомка даст свой номер коммуникатора куда как с большей охотой, чем если бы салфетку не поднимала. Хотя если вдуматься – она сама сделала одолжение. Так мы ценим больше мебель, которую собираем самостоятельно, и отношения, в которые финансово вкладываемся со своей стороны. Императрица тоже вложилась в меня – но на своём языке: раскрыла тайну возникновения пикси, рассказала об экспериментах над людьми, пожаловалась на тяжёлую долю пиксиянок. Я тянула время и внимательно слушала, чтобы получить ответ на самый важный вопрос в конце.

А дальше – Императрица сама себя скомпрометировала. Она показала, что презирает и не ценит тот круг пиксиянок, на который опирается властью. Когда я летела на Пикс, это предположение было шатким, так как построить достоверный психологический портрет в столько короткий промежуток времени архисложно, но не беспочвенным. В конце концов, специалист я поведенческому анализу или нет? Ким выдал все материалы, которые имел о Лиарелле, и я сделала вывод, что могу попытаться сыграть на этом.

Голова закружилась от недостатка кислорода. Я открыла рот, пытаясь вдохнуть, но почему-то не получалось дышать. Меньше чем через полминуты послышались крики и оры. Миталла, та самая пиксиянка, что отстаивала права Императрицы на рождение детей на Падэме-3, первой ворвалась в зал.

– Что это значит?!

– Это всё подстроено, я такого не говорила…

– А тогда что он здесь делает?!

– Да как ты смеешь так говорить со своей Императрицей?!

Миталла отвлекла внимание Лиареллы на себя, и я как выброшенная на берег рыба судорожно глотнула воздух. Кислород! Наконец-то! Снова топот, и ещё больше разгневанных криков смешались, создавая ошеломительную симфонию шума. Десятки пар ног, в основном обутые в женскую обувь, сумасшедшим калейдоскопом замелькали перед глазами… К общему хаосу добавились цветастые юбки и платья самых разных фасонов, сладкие и несочетающиеся духи, визги, плач и даже лязг металла. На меня кто-то наступил и ойкнул.

С трудом концентрируясь на движениях собственного тела, я тряхнула головой, прогоняя туман, и поползла к Реджу. Императрицу окружили разгневанные пиксиянки, ей стало окончательно не до меня, и внушение, похоже, перестало действовать.

С трудом забравшись на диван, я дотронулась до шеи мужчины, проверяя пульс. Редж приоткрыл ресницы и посмотрел на меня своими бездонными чёрными глазами.

Уставший, измотанный, но живой. Он сглотнул, острый кадык дёрнулся под тонкой кожей.

– Виктория…