Агент разведки, или «Бред разнервничавшихся доктринеров»

Мицкевич понятливо кивнул. Он знал об этом изощрённом методе азиатов. Рабов или пленных, склонных к побегу, ловили, делали острым ножом несколько надрезов на пятках. Туда заталкивали рубленый конский волос. Когда рана зарастала, волосы причиняли боль несчастному при ходьбе. Он мог передвигаться только на коленях или враскоряку, наступая лишь на внешние края ступней.

– Поживёшь тут малость, пока всё не успокоится, – продолжил пожилой узбек. – Как перестанут тебя искать русские, тогда и решим, что делать.

Подпоручика отвели в другую комнату, поменьше размером и с одним зарешечённым окном. Из него открывался вид на двор, а за забором были видны только крыши близлежащих домов. По двору сновали люди, выполняя разнообразные поручения. Вот прошли к воротам нукеры эмира. Ян заметил, что Файзрахман задержался и принял из рук узбека в чалме мешочек с монетами. Судя по всему, суровый аксакал окончательно стал полновластным хозяином Мицкевича.

…Звали узбека Маджид. Он был одним из сановников эмирата. Поговаривали, что Маджид, несмотря на кажущийся аскетизм в повседневной жизни, был одним из богатейших людей страны. Под его началом находились вопросы торговли, налогов и таможни. Он контролировал несметные товарные потоки, не брезговал и участием в торговле живым товаром. Маджида, в день ареста Мицкевича, соизволил вызвать к себе сам эмир.

– Маджид, – сказал он, перебирая в руках чётки. – Твоему эмиру нанесено оскорбление. Надо придумать, что делать с этим русским.

– Как прикажете, мой повелитель! – ответил Маджид, прижав руку к сердцу и склонив голову. – Если пожелаете, мы его кинем на съедение волкам или сбросим с самого высокого минарета. Или вы хотите, чтобы ему перерезали горло на Регистане?!

– Нет, Маджид! Если бы мне была нужна его смерть, я позвал бы не тебя. Твой эмир желает, чтобы он мучился долгие годы, вспоминая совершённую ошибку. Твой эмир желает, чтобы ты его продал в рабство. И подальше отсюда, где нет влияния русских.

– Слушаюсь, повелитель!

Нельзя сказать, чтобы Мицкевича не искали на территории Туркестанского генерал-губернаторства. Наместник метал громы и молнии от бешенства:

– Как это так? Пропадает подданный Государя Императора, а вы даже ухом не повели? Найти немедленно и представить пред мои очи! Если он запил, я с него три шкуры спущу, не посмотрю, что благородных кровей. Позорите меня перед Его Высочеством Эмиром. Сегодня он целый час сокрушался по поводу исчезновения инструктора его нукеров.

– Ваше превосходительство, а может, его сам эмир того?!.

– Что? Даже думать не смейте! Ищите лучше! Поспрашивайте, кто и где его в последний раз видел!

– Спрашивали уже… Говорят, что к купцам приходил нашим, шептался о чём-то. Может, с ними уехал?!

– Пошлите гонца в Самарканд! Пусть узнают, был среди них офицер или нет. Может, на самом деле ослушался меня. Приходил он ко мне, просился в действующую армию.

– Слушаюсь, Ваше превосходительство!

Через несколько дней гонец вернулся ни с чем. Так же безрезультатно прождали ещё пару дней, и наместник царя был вынужден отправить секретную депешу об исчезновении подпоручика Мицкевича Яна Бозидаровича…

Тем временем подпоручик коротал дни и бессонные ночи в доме сановника Маджида, ожидая своей участи. Кормили его два раза в день, на прогулку выводили только тёмной ночью со связанными руками и стреноженными ногами, чтобы он мог передвигаться только мелкими шажками. Время от времени к нему в комнату заходил сам Маджид и пытался вести светские беседы. Ян, конечно, понимал истинную причину этих разговоров. Маджид силился понять, на что способен этот русский и сколько он сможет выручить за него.

– Ты, урус, не обижайся, что так случилось с тобой, и смирись, – говорил Маджид назидательно. – Ты же сам виноват, что покусился на святая святых эмира – на его гарем. Это харам. Значит, ты должен быть наказан.

– Я лишь помог своей соотечественнице избежать позора.

– Благородное чувство – понимаю. Но это спорно. Девушка жила в покоях эмира, как царица. Тем более, зная повадки нашего эмира, да продлит его дни Аллах, никто не покушался на её честь. Глядишь, через какое-то время эмир выдал бы её замуж за одного из сановников. И жила бы она как у бога за пазухой. Так, кажется, говорят русские?!

– Лучше на своей стороне за любимого, чем здесь «у бога за пазухой». Я не жалею, что помог ей сбежать. А что касается своей участи, так…

– Благодари своего бога, – перебил его Маджид, – что не сбросили с минарета, а оставили тебе жизнь.

– И куда вы меня собираетесь отправить?

– В ближайшие дни приедет покупатель. Скоро сам узнаешь, какая тебе уготована судьба.

Между тем судьба уготовила Яну прожить в этой комнате ещё неделю. За эти дни он так оброс бородой, что сослуживцы вряд ли смогли узнать его при встрече. Тем более в восточной одежде.

Наконец в доме Маджида возникла большая суета: резали баранов, кипятили воду в большом казане, украшали комнаты и коридоры; на вычищенный, вымытый двор вынесли и постелили множество ковров – готовились встречать большого гостя.