Агент сигма-класса. Больше, чем телохранительница

Райан глубоко выдохнул и опёрся на канаты рядом со мной. Наш татами был в достаточном отдалении от рингов, где тренировались коллеги, но я всё равно отметила, что цварг повернулся, так, чтобы невозможно было прочитать его слова по губам.

– Джерри, за то время, что у тебя осталось, прежде чем контракт вступит в силу, постарайся научиться скрывать то, что ты ничем не пахнешь. Я не знаю, какая у тебя тайна, но эта деталь может выдать тебя с головой и настроить будущего владельца против тебя. С условием того, что ты будешь работать среди цваргов… это очень важно. Одно дело, когда человек умеет хорошо концентрироваться и быстро брать эмоции под контроль, но другое, когда от него совсем ничем не пахнет. Это странно и со временем вызовет подозрения даже у такого прославленного адмирала, как Даррен Нуаре.

Я сглотнула и постаралась улыбнуться, произнеся как можно беспечнее:

– То есть ты думаешь, будто у меня есть секрет, и, если его раскроют, то Особый Отдел сделает а-та-та?

– Всё может быть гораздо хуже. – Райан покачал головой. – Ты слышала когда-нибудь об эмоциональном взломе сознания?

– Да… нам рассказывали, – протянула неуверенно. – Кажется, его иногда применяют к осуждённым на пожизненную каторгу преступникам.

Спарринг-партнёр посмотрел на меня и презрительно фыркнул.

– Если твой ответ «рассказывали», то это означает, что ты понятия не имеешь, о чём идёт речь. Так вот я скажу тебе: это ужасно. Эмоциональный взлом сознания могут провести цварги, чтобы забраться в голову к любому существу, но на территории Федерации это строжайше запрещено. Больше половины существ, переживших эту пытку, навсегда остаются в тёмной комнате своего подсознания, где оживают их самые страшные кошмары. Они постоянно проживают самые жуткие моменты своей жизни. Минута за минутой, час за часом, день за днём. Большинство гуманоидов, переживших эмоциональный взлом сознания, становится слюнявыми идиотами, инвалидами, не способными даже толком положить себе ложку в рот, а для самого себя его тело становится его же тюрьмой. Гуманнее было бы убить существо, чем поддерживать в нём жизнь.

Райан говорил низко и хрипло, слепо уставившись в точку на абсолютно серой стене. При этом его кулаки на канатах сжались с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Множество колючих мурашек пробежалось у меня вдоль спины и, несмотря на то, что тело ощущалось разгорячённым после рукопашной борьбы, я невольно обхватила себя руками. На какие жуткие вещи, оказывается, способны другие расы! Я почувствовала себя как никогда маленькой и беззащитной.

Неожиданно для самой себя я тихо ахнула, сопоставляя все факты. У Райана были контракты, он был удачным сигма-агентом, а потом вдруг почти на шесть лет, а может быть, даже и дольше, (ведь неизвестно, сколько он был безработным до нашего знакомства) перестал быть востребованным. Сигма-агент! Опытный мужчина-цварг с потрясающей регенерацией, сформировавшимися рогами и смертоносным шипом. Неужели его предыдущий владелец сделал с ним тот самый эмоциональный взлом сознания, о котором он сейчас поведал?!

Райан, внимательно наблюдавший за моим лицом, горько усмехнулся.

– Почитай контракт внимательно. Там говорится о том, что ты, во-первых, ценой жизни обязана хранить все секреты Особого Отдела, а, во-вторых, временный владелец обязуется тебе не наносить физического ущерба.

«А на проверку морального состояния все агенты раз в три года приходят на приём к пси-классу…»

– Как… но почему… – Я настолько растерялась, что не знала, какие слова подобрать. «Сочувствую» или «сожалею» здесь бы не подошли. В чём цварг не сошёлся со своим нанимателем, он тоже уже сообщил – он не хотел раскрывать секреты Особого Отдела. Но почему с ним обошлись так жестоко? Всё-таки он агент сигма-класса…

– Именно поэтому такое наказание он и выбрал, – сухо ответил мужчина, а я поняла, что всё-таки произнесла это вслух. Очевидно, под местоимением «он» имелся в виду предыдущий наниматель Райана. – Цварги терпеть не могу ложь. Мне пришлось солгать… Ну, а что касается Особого Отдела, то, оказывается, здесь не такие уж и плохие мозгоправы имеются. Спустя пять лет меня привели в порядок… Ну, если это можно назвать порядком.

Я вновь поёжилась и промолчала. Какое-то время мы продолжали так и стоять. Райан старательно изучал что-то невидимое на стене, а я делала вид, что наблюдаю за чужими спаррингами.

– Почему ты это мне рассказал? – внезапно спросила осипшим от потрясения голосом.

– Все сигмы-агенты одиночки по жизни. У них не может быть друзей или напарников. Меня тренировали так, что я привык справляться со всеми сложностями самостоятельно… ну или не справляться, – он иронично хмыкнул. – В общем, я тогда наехал на тебя на Асхеле. Я сожалею. Моя неуравновешенность и чрезмерная вспыльчивость – последствия чужого вмешательства в сознание. Считай, что, рассказав об этом случае, я тебя предостерёг и одновременно с этим сбросил со своих плеч груз воспоминаний о том, что из-за меня ты упала в тот кратер.