Агент сыскной полиции

Ирина Мельникова Агент сыскной полиции

Особая благодарность начальнику Главного управления уголовного розыска России генерал-лейтенанту милиции Вячеславу Михайловичу Трубникову за идею этой СЕРИИ РОМАНОВ.

В книге использованы подлинные случаи из жизни великих российских сыщиков И.Д. Путилина и А. Ф. Кошко.

Пролог

Молодой человек приподнял воротник шинели и решительно шагнул мимо швейцара в услужливо распахнутые перед ним двери. Одновременно с морозными клубами пара, охватившими его с ног до головы, голову пронзила короткая мысль: «Господи! Куда меня несет?» Но ноги уже вынесли его за порог в стылую круговерть снега и ветра навстречу едва-едва пробивающемуся сквозь метель серенькому рассвету.

Некоторое время он постоял на крыльце, по ступеням которого только что прошелся метлой гостиничный дворник. Прошелся спустя рукава, больше для отвода глаз, чтоб понятно было, что службу свою справляет примерно, даже сейчас, когда на улице буянит пурга и ветер плюется снегом прямо в лицо, а мороз тут же хватает за ухо, неосмотрительно вылезшее из-под башлыка.

Заметив застывшего в нерешительности молодого человека, дворник, обращая на себя внимание, громко откашлялся и — вероятно, тут сыграла свою роль кокарда, тускло блеснувшая из-под башлыка постояльца, — вытянулся во фронт и произнес четко и громко, словно фельдфебель на плацу при строевом смотре:

— Чего изволите приказать, вашскобродие? — Скинув шапку, зажал ее в рукавице и, не замечая снега, тут же забившего его патлатую голову, уточнил:

— По делу куды направляетесь али позавтракать собрались?

«Ну, остолоп! Всю дорогу закудыкал!» — недовольно поморщился молодой человек, но вслух ничего не сказал, лишь протянул дворнику гривенник и приказал:

— Поймай извозчика, да поприличнее!

— Сей минут, вашскобродие, — засуетился дворник и, оставив молодого человека наедине с лохматой метлой и широкой деревянной лопатой, скрылся в воротах, за которыми, несмотря на завывания пурги, шумел, просыпаясь, город Североеланск — центр огромной Североеланской губернии, растянувшейся с севера на юг на несколько тысяч верст вдоль великой сибирской реки, разделившей Сибирь, словно гигантский пирог, на две доли — Западную и Восточную.

Молодой человек спустился с крыльца, сразу оказавшись по колено в снегу, и, высоко поднимая ноги, словно бредущий по болоту журавль, двинулся к воротам. Но они распахнулись ему навстречу, и в проеме вырос дворник с развевающейся бородой и красным от мороза, а может, от чрезмерного усердия лицом.

— Из-звольте проводить, вашскородие, к дрожкам. — Он вытянул руку в громадной рукавице в сторону темного пятна, видневшегося рядом с тротуаром. — Извозчик, по правде, так себе! Но по такой погоде, сами понимаете… — Он развел руками. — Всех разобрали-с!..

То, что дворник гордо назвал «дрожками», на самом деле оказалось легкими плетеными санками с низким сиденьем для пассажира и узкой дощечкой, перекинутой спереди, для извозчика. Молодой человек хмыкнул и оглянулся на дворника. Тот моментально юркнул во двор, справедливо полагая, что «вашскородие» вряд ли решится гоняться за ним по глубокому снегу, чтобы выяснить, почему дрожки вдруг превратились в пошевни, а вместо рослого лихача-извозчика повезет его в присутственное место самый что ни на есть захудалый «ванька» в рваном тулупе, порыжелой овчинной шапке и кнутом за опояской из обрывка старых вожжей.

Честно сказать, у молодого человека основательно чесались кулаки, но он уже прилично запаздывал, погода и без того была мерзопакостной, да и дворник наверняка успел ретироваться в дворницкую, поэтому он молча уселся в санки, тщетно пытаясь укрыться от снежных зарядов, попавших за воротник шинели. Он уже пожалел, что не надел подаренную матушкой бобровую шубу, но как бы он выглядел в глазах местных служак в первый же день своего появления в управлении? Небось тут же сочли бы за выскочку или, того хуже, подумали, что он не тот, за кого себя выдает на самом деле…

Молодой человек, которого еще совсем недавно нянька называла «золотцем» и баловала тайком от матери копеечными ржаными пряниками на меду, сердито сдвинул густые темные брови, шмыгнул коротковатым крепким носом и приказал:

— На Тобольскую, двадцать! Живо!

Извозчик хмыкнул, взгромоздился на свое сиденье и пробурчал:

— Шибко шустрый барин! Али дорог наших не знашь?

Несмотря на свой достаточно юный возраст, пассажир прекрасно знал о пагубной страсти российских извозчиков клясть на чем свет стоит отечественные дороги в надежде выторговать лишний пятачок, и потому на вопрос ответил вопросом:

— Сколько за скорость?

— Двугривенный, — лихо ответил возница и, свистнув, огрел мохнатую, всю в белом куржаке лошаденку кнутом.