Агент угрозыска

Та, что повыше ростом, несомненно, была Ольга, но так непохожая на ту, что сидела за столом. Ушли длинные кудри, мечтательность и восторженное ожидание жизни, полной захватывающих событий. Осталась короткая стрижка, проницательный взгляд и спокойная уверенность в себе.

Лида, в отличие от сестры, выглядела не девочкой, но рассудительной маленькой женщиной. Она сложила руки перед собой и уверенно смотрела в камеру. Она была из тех, кто с первых и до последних дней живет правильно. Из тех, с кем никогда ничего плохого не может случиться.

Пальцы Карагача нежно гладили деревянную рамку фотографии.

– У тебя есть кто-нибудь? – спросила Ольга.

– Работы много.

– Уже пять лет прошло.

– Разве? – Он поставил фотографию обратно на комод.

– Еще чаю налить? – спросила Ольга.

– Нет, мне пора. У меня к тебе просьба. – Карагач вынул из кармана кольцо и лист бумаги и положил их перед Ольгой. – Если завтра утром я не зайду, это кольцо и записку отнеси, пожалуйста, в угрозыск Федору Петровичу Шугарину. Тому, что лампу тебе в борделе держал.

Ольга, не отрываясь, смотрела на кольцо в форме бабочки.

– Давно не видела такой красоты. – Голос ее звучал хрипло. Она взяла чайник, добавила себе воды и сделала глоток.

– Это с ограбления на Мясницкой, – пояснил он.

– Грабителей уже задержали?

– Не всех, – уклончиво ответил Семен.

Он направился к двери комнаты. Ольга последовала за ним.

– Там, куда ты идешь, опасно? – спросила она.

– Не то, чтобы курорт.

– Можно мне с тобой?

– Это не женское дело, – отрезал он и взялся за ручку двери. Ольга положила свою руку сверху, останавливая его.

– Я врач, – сказала она жестко. – Я столько крови видела, что тебе и не снилось. И стрелять я умею.

– Я не то хотел сказать. И не так резко.

Семен взял ее руку в свою и нежно погладил ее, согревая своим теплом, как будто пытался растопить морозный холод, заполнивший эту женщину.

– У меня с этими людьми свои счеты. – Он посмотрел ей в глаза. – Никого другого впутывать не хочу.

– Будь осторожен, – тихо сказала она. – У меня из близких почти никого не осталось. Не хочу еще и тебя хоронить.

– Ты даже не представляешь, как я не хочу себя хоронить, – улыбнулся Карагач. – Не могу обещать, что приду завтра, но обещаю, что все для этого сделаю.

Он поцеловал ее руку и вышел.

В начале Петровки ему удалось поймать спешившего мимо извозчика, который за четверть часа довез его до нужного места. Карагач вышел из пролетки, расплатился.

– Прикажете подождать? – спросил извозчик, ерзая на козлах. – Место нелюдное. Мало ли что.

– Езжай, любезный, ждать не надо, – отпустил его Карагач.

– Ну, смотрите, дело хозяйское. – Мужик неодобрительно покосился, стегнул лошадь и через минуту исчез в темноте.

Длинное приплюснутое здание одиноко стояло на пустыре. Вдали в вечерней полумгле виднелись очертания деревянных домов. В окнах было темно: люди в этой части города ложились спать рано. Жечь свечи считалось баловством. Электричество сюда еще не провели.

Карагач переложил револьвер из кобуры в карман и подошел к складу. У входа стояли две тележки. Он аккуратно обошел их, стараясь не задеть. В щели между дверью и косяком виднелась тонкая полоска света.

Он прислушался. Внутри было тихо.

Немного подождав, Карагач аккуратно открыл дверь и вошел внутрь. Одинокая лампочка освещала сложенные штабелями мешки, ящики и ровные проходы между ними.

Карагач достал револьвер и начал медленно продвигаться вдоль ряда. Он дошел почти до середины, когда внезапно кто-то высунулся из-за ящиков и ударил его сверху по руке, выбив оружие на землю. Из-за мешков выбежали еще двое и набросились на него.

Карагач пяткой ударил одного по колену, тот охнул и ослабил хватку. Освободив руку, Семен впечатал свой кулак в лицо второго. Сзади послышались торопливые шаги.

Карагач обернулся и увидел в двери еще три силуэта. Он нырнул вниз, подхватил свой револьвер с пола и прицелился в одинокую лампочку.

Брызнули осколки, и навалилась темнота.

* * *

Федор Шугарин подошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Он придирчиво оглядел себя в чудом уцелевшем зеркале, застегнул пуговицу воротника, одернул пиджак. Ботинки, собравшие уличную пыль, были единственной деталью, вызвавшей его неудовольствие.

Шугарин достал из кармана газету, оторвал клок, смял, плюнул и начистил обувь. Удовлетворенно кивнув, он вложил ставший грязным клок обратно в газету и сунул в карман.

– Нужна ваша помощь, – негромко сказал он, глядя в зеркало. – Обстоятельства сложились так, что мне нужна ваша помощь. Нет, не мне, а нам. Нам нужна ваша помощь. Да, лучше так.

Он снова одернул пиджак и стал подниматься по лестнице. Через пару минут он сидел на том же стуле, что и Карагач, и чувствовал себя также неловко в присутствии Ольги.

– Мне нужна ваша помощь, – начал он. – В том смысле, что нам нужна. Всем нужна.

– Слушаю вас, – ответила она. – Чаю хотите?

– Я к вам по делу. Не хочу затруднять.

– Вы меня ничуть не затрудняете.

Она добавила воды из кувшина в жестяной чайник и поставила его на керосиновую плиту. Вернувшись за стол, она поставила блюдо с нарезанными ломтями кекса, который принес Карагач.