Агент влияния Аватар или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе

Идея "советская власть являлась по отношению к русским оккупационным режимом" предполагает, что подавляющее большинство русских были коллаборационистами и предателями. В ситуации "преступного оккупационного режима" не бывает "просто хороших людей, которые живут и честно делают свое дело". Тут население делится на три разряда: враги, предатели-коллаборационисты и изнасилованные жертвы (бывают еще партизаны, но партизан-антисоветчиков в СССР как раз не наблюдалось, за исключением краткого периода после войны — недобитки на Украине и в Прибалтике). Если состоял в КПСС — понятно, враг русского народа. И предатель-коллаборационист заодно. Если не состоял — то бедная-несчастная жертва. Или, опять же, коллаборационист.

И дело не в том, "кто был кто" — дело в том, что к какой бы категории из перечисленных не принадлежал человек, уважать его и гордиться его достойными делами становится невозможно.

И вот так антисоветчики предлагают оценивать каждого русского человека, живого или умершего, который застал СССР в сознательном возрасте. Соответствующая самооценка внушается либо по отношению к себе, либо к родителям/дедам. Таким образом, под установку попадают три поколения, что вполне достаточно для логического вывода: "Русский — это свинья, сын свиньи и внук свиньи". Что, так и сказать, и требовалось доказать: русские не просто совершили некую историческую ошибку в какой-то момент времени, но это такая нация. Им, знаете ли, это присуще. Наследственное и врожденное. Другими словами: делается все, чтобы любой, кто захочет себя идентифицировать как русского, сам ужасался таких мыслей и бегом бежал записываться в космополиты и интернационалисты».

Подумаешь, предательство!

Иногда встречаются такие мнения, что читаешь и не понимаешь — это такой изощренный стеб или что-то еще, что не сразу понятно. А потом внезапно понимаешь, что это все всерьез.

Вот вам два текста от Дениса Яцутко. Я сначала хотел их откомментировать, но понял, что комментариев будет в несколько раз больше, чем самого текста. Затем хотел выделить то, что особо впечатлило в рассуждениях, но получилось что-то около четверти объема, и при этом три четверти — тоже впечатляют, но сливаются в фон. Так что не будет ни выделений, ни комментариев. Тексты отвратительно прекрасны в мерзопакостности откровенной либерастии.

Апология измены

В СССР и во многих других государствах модерна так называемая «измена Родине» считалась страшнейшим из преступлений и каралась смертной казнью. Общественное мнение в целом не возражало, т.к. тоже считало измену, предательство страшным преступлением. Согласитесь, сюрреалистично: я, человек, личность, предаю интересы государства, меня за это казнят, общество (в том случае, если не сомневается в моей измене) аплодирует. Дурдом.

Смотрите. Что такое предательство? Это когда человек действует не в интересах объекта A (которому обещал), а своих собственных или (реже) в интересах третьих лиц, противоречащих интересам A. Причем оговорка «которому обещал» присутствует не всегда. Есть институты, преданность интересам которых в модерне постулируется как врожденная обязанность: «Родина» (Господин), семья, традиция. Все это сливается в кибелическом образе «Родины-матери». То есть, грубо говоря, в модерне можно стать предателем, никому ничего не обещая. Каждый обязан блюсти некие чужие интересы как свои по факту рождения в юрисдикции владык этих интересов. Предательством в модерне является любой акт осознания собственных, отдельных интересов. Либо умирай за Кибелу-Рею, за Веру, Царя и Отечество, либо умри. Модерн — эпоха роев. Рой не терпит индивидуального поведения. Корни концепции предательства именно здесь — во временной (тысячелетия — это тоже временно) необходимости жесткого примата группы.

А что же с индивидуальным предательством? Когда не я предал «Родину», а я предал тебя? А ничего. Строго говоря, никакого индивидуального предательства не бывает. Концепция предательства и наказания за него в сути своей есть примитивный грубый механизм обеспечения группового действия и, шире, безопасного общежития. Один и один — это тоже группа. Заключая некое соглашение, двое образуют группу. Семиомифическое поле «предательство» защищает ее групповой интерес от индивидуальных интересов составляющих ее членов. Презабавно: миф охраняет двоих от каждого из двоих. Иначе, концепция предательства хранит группу как высшую ценность, как нечто, во что можно войти, но из чего не положено выходить без потерь. Так было. Возможно, какое-то время так было необходимо.