Агент влияния

Вчера после того как оставил тебя в в+б я договорился с манзильянцем о покупке кое-чего для юнис и в итоге связал его с ней напрямую. потом я плавил припой и думал во что ты вляпалась с юнис. иду на кухню, тут мне пишет юнис, велит прошвырнуться по улице. я выхожу, очки не снимаю, в них у меня видок еще тот, но неохота терять с ней связь. она пишет чтоб я еще чуток погулял. захожу в книжный и бац – она пишет, ребята из курсии ее щас отключат, она не знает, смогут или нет, но если отключат, то с концами. спрашиваю, где ты, она отвечает, с ней, но она поручила сплавить тебя в безопасное место. говорит, мы с манзильянцем работали над частью сети, которая защитит тебя и всех кто с тобой. то есть меня, манзильянца, денежного ловчилу севрина, фабберов из окленда. плюс тех, кого я еще не знаю, все наняты ею, все получают больше рыночной оплаты в своей профессии. объясняет про камеры, которые поставили мне люди из курсии, как она подменяла видео, но это прекратится как только ее не станет. кто должен прийти от нее и как их точно узнать. говорит мне заботиться о тебе и сети и пропадает. так что лежу под одеялом, пальцы устали печатать, но раз ты это читаешь, значит мы уже созвонились. Дж-Э

Верити читала, повернувшись к окну, теперь глянула на Верджила. Тот наблюдал за ней.

– Стетс всегда хотел его нанять, – сказал он, – но у нас просто нет работы для человека такого уровня.

– Если бы вы его наняли, у нас со Стетсом ничего бы не вышло. Офисный роман с боссом всегда неловкая штука, а уж если у него работает твой кузен…

– Он твой кузен? – спросил Верджил.

– Нет, но все равно что кузен, – ответила Верити.

72 Не рассусоливай

Надевая черный фрак до колен, Недертон отметил, что ассемблеры не только изготовили безупречный исторический костюм точно по его мерке, но и создали ощущение ношенности каждой вещи. Сам он повязал темный шейный платок из плотного шелка далеко не в соответствии со стандартами косплейной достоверности. По счастью, это был самый сложный предмет туалета; и у фрака, и у длинного плаща, как обещала Рейни, оказались аутентичные, но вполне удобные пуговицы. Рубашка, брюки и черные ботинки по виду застегивались очень сложно, однако на самом деле были снабжены потайными современными кнопочками. Исторически правильные подштанники Недертон бы надеть поленился, не намекни Рейни, что хочет увидеть его в них позже.

И, по счастью, никакого цилиндра. Возможно, Лоубир вспомнила, что он их ненавидит. Впрочем, надев черный котелок и обозрев себя в зеркале, Недертон понял, что котелки он тоже не любит. Единственное достоинство котелка – что это не цилиндр.

На миг Недертон вообразил себя с усами, или с бакенбардами, или с тем и другим. Он никогда, даже в детстве, не интересовался маскарадом.

Недертон оглядел вещи в шкафу, пытаясь сообразить, из чего ассемблеры сделали костюм, и уже собирался закрыть шкаф, когда увидел, что из-за одежды выпирает что-то незнакомое. Это оказалась прогулочная трость черного дерева. Шестиугольная в сечении, с круглой, сложно завернутой рукоятью из того же материала, на которой красовалась потертая золотая бляшка с гравированной надписью «У. Недертон» изящным курсивом. По-видимому, ассемблеры соорудили трость из его ботинок – нескольких пар и впрямь недоставало. Надо потребовать, чтобы все потом вернули обратно, как ни противно думать, что ассемблеры копошатся в шкафу.

Трость, впрочем, была идеально сбалансирована и на удивление приятна в руке. Недертон открыл дверь спальни и вышел показаться Рейни.

Она завопила от восторга, запрыгала вокруг, поцеловала Недертона в губы, затем примерила котелок, лихо заломив его набок.

– Ты нашел свой зимний образ. – Она с улыбкой вернула ему котелок.