Читаем Агент влияния полностью

Агент влияния

– Я сообразил, почему упомянул Лоубир. Исключительно потому, что недавно кое-что по ее поводу услышал. Когда занимаешься связями с общественностью, такое часто бывает, сам знаешь.

Он был уже абсолютно трезв и даже не страдал похмельем. Недертон знал, что и то и другое достигается за счет препаратов, которые сами по себе отнюдь не безвредны, – за временное облегчение платишь куда более тяжелой ломкой чуть позже.

– Хотите что-нибудь заказать? – спросил тощий бледный официант в лиловой рубашке с черным галстуком-ленточкой и с заложенным за ухо карандашом.

– Эспрессо. Спасибо, – ответил Недертон и снова повернулся к Промшу. – Я не официальный ее помощник.

– Как сотрудника лондонской полиции. Однако мы оба знаем, чем она занимается.

– И в этом тоже.

– Однако вот ты здесь, в ответ на мой звонок, в котором я тебя не упоминал.

– Что не должно тебя удивлять, если ты хоть что-то о ней знаешь.

– Конечно, – ответил Промш. – А дело такое: я случайно узнал кое-что, о чем ее неплохо бы поставить в известность. Не услышь я это в бурных волнах сплетен, по которым нас обоих носит, мы с тобой сейчас бы не разговаривали.

– Да?

– Некое влиятельное лицо упомянуло об этом в частном разговоре. Не напрямую, но намек был вполне прозрачный.

– Но ты не скажешь, кто это? Во всяком случае, не скажешь сразу?

Официант – по виду одновременно рассеянный и сверхъестественно предупредительный – поставил на стол эспрессо. Когда он ушел, Промш сказал:

– Антон, брат Льва. Клептарх более традиционного толка. Знаком с ним?

– Шапочно.

– Они со Львом не близки, – продолжал Промш. – Лев делает вид, будто тяготится ролью клептарха. До сих пор не было сомнений, кто унаследует отцовский бизнес. Не Лев. Я правильно говорю?

Недертон знал, что сомнения такие были, хотя вроде бы остались в прошлом.

– Лев не обсуждает со мной семейные дела, – соврал он, – но в целом да. Антон, как старший, первый наследник, Радомир – следующий.

Радомир, средний из трех братьев, вполне бандитский персонаж, воображал себя искусствоведом.

– Таким образом, Льву позволяют баловаться своими увлечениями, – сказал Промш, – пока более традиционно настроенные старшие братья, не разделяющие его презрения к деньгам и власти, участвуют в различной деятельности, сопряженной с фамильным бизнесом.

– Да, наверное.

– Отец Льва… – Промш понизил голос, – уже не считает Антона достойным преемником.

– Почему? – удивился Недертон.

До того как Антон пролечился от алкоголизма, отец подумывал лишить его наследства. Достигнув того, что сотрудники патнемской клиники горячо не советовали называть полным избавлением от зависимости, Антон вернулся к прежним обязанностям. Именно благодаря этому Лев узнал про клинику, которую потом настоятельно рекомендовал Недертону. Иначе тот не сидел бы сейчас здесь, а дома его не ждали бы жена и сын.

– Слова не мои, а моего информанта, – сказал Промш.

– Теперь это уже «информант»? – Недертон на пробу отпил эспрессо, который оказался превосходным. – И кто же твой информант? – спросил он, не рассчитывая на ответ.

– Жена Льва. Они разъехались, – ответил Промш, наблюдая за его лицом.

Недертон, отпивавший второй глоток, очень удивился.

– Не просто разъехались, как я понимаю, – сказал он.

– Развод еще не оформлен.

– И почему ты считаешь, что Лоубир это интересно?

– Поскольку у Антона роман с женой Льва.

– Лев в курсе?

– По-видимому, нет.

– А дети? – До рождения Томаса такой вопрос не пришел бы ему в голову.

– Не знают.

– Потому-то она и выгнала Льва?

– Нет, – ответил Промш. – Это случилось, когда она узнала, что у Льва есть любовница. Впрочем, недавно она выяснила, что ту девицу подсунул Льву Антон.

Недертон обдумал услышанное.

– Все это, безусловно, очень неприятно, вне зависимости от того, правда или выдумка, но я решительно не понимаю, что тут интересного для инспектора Лоубир.

– Доминика это знает, потому что Антон принимает наркотики. Китайские, по всей видимости абсолютно неопределяемые в крови или в чем еще. Однако они растормаживают его, и он выбалтывает ей то, чего иначе бы не сказал. Отец тем временем заподозрил его в наркомании и, разумеется, передумал оставлять ему бизнес.

В поле зрения Недертона появилась эмблема Лоубир, маленькая корона. Он тронул языком левый резец.

– Спросите его, откуда Доминика знает про отца, – сказала она.

– Откуда Доминика про это знает? – спросил Недертон. – Отец делится с ней своими опасениями?

– Нет, – ответил Промш. – Антон сам рассказал под кайфом.

– А ему откуда известно? – спросил Недертон.

– Ему сообщил некто, проникший в самые секретные каналы связи его отца. И этот человек, по словам Доминики, хочет упразднить должность Лоубир.

При последних словах вновь запульсировала золотая корона.

– Скажите, что я с ним поговорю, – потребовала Лоубир. – Вам лучше уйти.

– Она сама с тобой поговорит, – сказал Недертон. – Я ухожу, не буду мешать.

Он встал.

– Что? – Глаза у Промша расширились. – Эмблема с короной? Это ее?

– Да. Советую принять вызов. – Недертон зашагал к двери.