Агентство "Аргентина"

- Продолжим светскую беседу, Гинзога. Гм… значит, говоришь, у тебя останутся бессмертные?

Он мельком глянул на друзей.

- Останутся… но Ордену гораздо важней я. Им нужен Соранг, а кроме меня никто не знает, как его вызвать! И, Гинзога, - в голосе Ньялсаги появилась вкрадчивость. - Что будет, если те-кто-в-сумерках узнают, что заклинатель, тот самый, который умел призывать волшебный ветер, погиб по твоей вине? Думаешь, они простят тебе мою смерть? Нет! Они отомстят тебе и отомстят жестоко. Например, добавят кое-что к твоему проклятью. Они могут, ты знаешь!

Гинзога с досадой прикусила губу.

Целую вечность мертвая ведьма хранила зловещее молчание, потом устремила ледяной взгляд на Кемена.

- Опусти меч, потомок Хэрвелла, - прорычала она.

Кемен не шелохнулся.

- Опусти меч! – рявкнула ведьма. – Я согласна!

Ньялсага, помедлив, кивнул и Кемен опустил оружие. Заклинатель вытер ладонью кровь с шеи.

- А теперь, Гинзога, поговорим о деталях.

… Вечер уступил место ночи. С моря медленно ползла сизая клубящаяся мгла, захватывая сначала берег, затем – набережную и город, а потом – и весь белый свет.

Гинзога пристально смотрела на людей, поглаживая арбалет. Дядюшка Фю и Трефалониус поглядывали то на нее, то на скрывшийся за белой пеленой город. Мунго-лис ковырял песок носком башмака, а призрачный рыцарь Харгал сидел на коне, неподвижный, точно изваяние.

Неожиданно ведьма улыбнулась, точно вспомнила что-то приятное.

- Хорошо, заклинатель, - медленно проговорила она, не сводя с него прищуренных глаз. – Стало быть, ты хочешь заключить сделку: себя в обмен на жизни других? Если я соглашусь, ты по своей воле присоединишься к моей Своре, отдашь себя в мою полную власть?

Слова Гинзоги прозвучали в ушах Ньялсаги похоронным маршем.

- Да, - ответил он и будто наяву услышал стук, с которым опускается на плаху топор палача.

Мертвая ведьма довольно усмехнулась.

- Будь, как пожелаешь, - сладко промолвила она. - Я согласна на сделку. Заключим же наше соглашение!

Ньялсага насторожился: уж больно ласково зазвучал вдруг ее голос.

- Будь начеку, - шепнул он Кемену. - Она что-то задумала!

- Правила тебе известны, - продолжала Гинзога, глянув на Трефалониуса. Вампир-стряпчий солидно кивнул. - Произнеси клятву вслух!

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится у человека перед глазами. Так ли это, никто сказать не может: умершие держат в тайне свои секреты. Но перед мысленным взором Ньялсаги и впрямь пронеслась вся жизнь, только не прошлая, а будущая. Лицо главного чародея Сумеречного Ордена появилось перед его глазами: во взоре мага сияло торжество и злорадство. Ньялсага тряхнул головой, отогняя страшное видение и произнес все, что полагается.

Откуда-то издалека донесся голос Алины.

- Взгляни, - тихо сказала она.

Ньялсага опустил взгляд: на тыльной стороне ладони медленно проступала серебристая печать Своры. Точно такая же имелась у Трефалониуса, дядюшки Фю и Мунго-лиса.

Гинзога подхватила юбки и прошлась по песку. Мертвая ведьма снова была решительна, уверена в себе и смертельно опасна.

- Теперь, - негромко проговорила она. - Когда ты, заклинатель, в моих руках, я хочу сообщить кое-что.

Она покачала головой.

- Самонадеянные глупцы! Кому-кому, а мне известно о сделках гораздо больше, чем вам!

- К чему ты клонишь? - насторожился Ньялсага.

Гинзога щелкнула пальцами.

- Трефалониус!

Вампир-стряпчий приблизился и с поклоном подал ведьме деревянный лакированный футляр для свитков.

Затем стряпчий скромно отступил в сторону, бросил взгляд на шею Ньялсаги со следами засохшей крови и быстро облизнулся.

- Что это? – Кемен кивнул на футляр.

Гинзога, не торопясь, вынула свернутый в трубку старый пожелтевший пергамент.

- Весьма интересный документ, - любезно отозвалась ведьма. - И касается он тебя, потомок Хэрвелла!

- Меня? Какой документ?

- Сейчас узнаешь. Прежде позволь поведать вам одну историю…

Гинзога вернула пустой футляр Трефалониусу и осторожно развернула ветхий пергаментный лист.

- Много лет назад, когда люди почему-то решили, что мир должен принадлежать только им, они объявили войну другим существам: вампирам, призракам, химерам и ламиям…

- Все они охотились на людей, – перебил Кемен. – Вся эта нечисть…

Гинзога бросила на него холодный взгляд.

- Нечисть, как ты изволишь выражаться, жила на этой земле подольше, чем вы, так что имела полное право на существование. Мы еще потолкуем с тобой об этом, потомок моего врага… - многозначительно пообещала она. - Но не сейчас. Сейчас я продолжу рассказ. Долгие годы шла беспощадная война, охотники истребляли… гм… ты сказал «нечисть»? Хорошо, пусть будет так. Люди убивали нечисть, нечисть убивала людей. Борьба шла с переменным успехом, но… иногда и тем и другим требовалась передышка. Тогда-то и появился обычай заключать договор о поединках…

- Ложь! Никогда не слышал о таком, - снова встрял Кемен. – Люди никогда бы не стали заключать никаких договоров!

Гинзога повернулась к Ньялсаге.

- А ты, мой заклинатель, - голосом, сладким, как отравленное вино, осведомилась она. – Неужели и ты ничего не слышал об этом?