Агентство «Чудо-трава»

Он поманил меня пальцем, и я поднялась. Словно во сне, я шагнула к двери, едва различая её сквозь слёзы. Неужели это я? Я убила всех этих волколаков? Я содрогнулась, тошнота подкатила к горлу. Я едва не убила самого Вукулу! Потому-то он так странно себя вёл: это сила даймонии изменила моего друга. Я всхлипнула, и слёзы градом покатились по щекам и подбородку. На плечо легла ладонь, и я повернулась к Джерту.

— Не переживай, ведьма, — рассмеялся он. — Даже такой монстр, как ты, может принести пользу! Я, как Глава нового Комитета, позабочусь об этом…

— Прости, Джерт, — перебила его Аноли, и инститор удивлённо посмотрел на неё. — Но я не говорила, что Главой избрали тебя.

По бледным щекам Джерта скользнули желваки, а взгляд метнулся к окну.

— Что?! — зарычал он и, отбросив сестру в сторону, бросился к двери. Распахнув её, он нос к носу столкнулся с мрачным Генрихом, облачённым в алые одежды. — Ты?

Сердце моё ёкнуло, я было шагнула ему навстречу, но вздрогнула и отшатнулась, вспомнив о двойном гипнозе. Генрих же молча размахнулся и врезал Джерту так, что тот полетел в угол, прижимая руки к лицу. Раздался грохот и тихий стон.

— Я считал тебя больше, чем другом! — сквозь зубы проговорил Генрих. — Я считал тебя братом! Как жаль, что ты им и оказался… Арестовать подстрекателя! Первое заседание нового Комитета вынесет тебе приговор.

Джерт вдруг рассмеялся и отвёл руки, глядя на Генриха снизу вверх. На скуле инститора я с удовольствием заметила кровоподтёк.

— Думаешь, что победил? — взвизгнул он и повернулся ко мне. Глядя прямо мне в глаза, прошипел: — Убей невесту!

Я вскрикнула и, дрожа всем телом, прижалась к стене. Аноли недоумённо моргнула, а Джерт медленно поднялся, держась за стену: губы его кривились, а глаза горели жаждой крови. Генрих медленно повернулся ко мне и, словно завороженный, вытащил зазубренный нож. Когда он приблизился, я закрыла рот ладонью, чтобы ни за что не произнести те слова, которые так хотелось произнести. Не потому, что стремилась избежать смерти. Нет! Боль разрывала моё сердце: я же монстр! Убила столько людей… волколаков, но это ничего не меняет! Я опасна. И если мне суждено умереть, пусть это сделает он.

Я подняла лицо и встретилась взглядом с изумрудными глазами. Слёзы покатились по моим щекам, а руки безвольно опустились. Генрих никогда и не узнает, что маленькая глупая ведьма влюбилась в него. И хорошо! Я зажмурилась и запрокинула голову, а дыхание перехватило от страха близкой смерти.

— Ты готова даже умереть, лишь бы не говорить этого?

Насмешливый голос Генриха привёл меня в себя. Я судорожно вдохнула и, оттерев слёзы, робко покосилась на инститора:

— Что?

— Какая жалость, — он покачал головой. — А я так хотел это услышать.

Я замерла в растерянности:

— Тогда бы ты убил себя! Так Джерт сказал…

Генрих повернулся к Джерту и холодно произнёс:

— Ты силён, это правда. Но твой уникальный талант отравлен жаждой власти. Какое расточительство! Из тебя бы вышла величайшая красная птица иллюзий. — Джерт молча хватал ртом воздух, глаза его расширились, а кулаки сжались. Генрих кивнул в сторону Аноли: — Но твоя добрая сестра с детства тренировалась на мне. И, чтобы не попадать в неприятности слишком уж часто, мне пришлось научиться противостоять мелкому нелицензионному гипнозу. — Он повернулся ко мне, и взгляд Генриха стал мрачным: — Жаль, что я не догадался научить этому Мару…

Я судорожно вдохнула, а по щекам вновь покатились слёзы: он знает, что это я уничтожила логово! Я опустилась на колени и, зарывшись лицом в ладони, горько заплакала. Кто-то погладил меня по голове, и я услышала тихий шёпот Аноли:

— Это тебе за инкуба, тварь! Надеюсь, ты не выдержишь и сдохнешь… Больше ты не нужна ни мне, ни Джерту, ни Генриху.

Я сжалась сильнее, яростно сдерживая рвущуюся силу даймонии. Нет! Я не выпущу этого монстра. Даже если мне хочется разорвать эту черноволосую стерву на куски, я не позволю себе снова убить. Сила слушалась с трудом, и молодая хранительница, ощутив опасность, отдёрнула руку.

— Аноли! — громко позвал Генрих. — Всем хранителям нужно собраться на главной площади Крамора.

Я услышала, как зашуршало платье Аноли, звук удалялся. Я не шевелилась в ожидании, что все уйдут на пресловутую площадь, как услышала голос Генриха:

— Мара, подожди меня. Я скоро вернусь…

Протяжный скрип двери, словно тот, кто прикрывал её за собой, сомневался, стоит ли уходить. Я подождала немного, но тишину ничего не нарушало, и робко приподняла голову. В помещении было пусто, и лишь полупрозрачные занавески мягко колыхались на сквозняке. Я вздохнула с некоторым облегчением и резко повернулась к окну, но на тропинке я тоже никого не заметила, и привалилась к прохладной стене.