Агентство "ЭКЗОРЦИСТ": CRYPTIDIS (СИ)

— Отец Бэйзил мог бы сделать карьеру фокусника, — заявила Глория, самодовольно улыбнувшись. — Ведь основа трюков в том, чтобы в нужный момент отвлечь внимание зрителей на что-то второстепенное.

Я демонстративно вздохнул, но промолчал, решив позволить ей преподнести своё открытие со всей помпой, хотя и сомневался, что оно действительно имеет такое уж важное значение для расследования.

— Всё-всё, не томлю! — поняла меня Глория. — Так вот, когда отец Бэйзил поднялся на кафедру и открыл Библию на заложенной странице, на мгновение его лицо изменилось так, словно он обнаружил нечто, чего увидеть никак не ожидал. Я бы сказала, что это вызвало у него одновременно сильное беспокойство и досаду, ибо он оглянулся на служку, как если бы боялся, что тот мог заметить предназначавшееся только ему одному.

— Ты уверена? — я действительно не заметил ничего подобного.

Должно быть, меня слишком занимала внешность священника, вот я и не обратил внимания на его действия.

— Не могу предположить, что именно лежало в Библии, — сказала девушка, — но для отца Бэйзила это точно оказалось сюрпризом.

— Послание? Письмо, записка?

— Во всяком случае, нечто очень маленькое, так как по окончании проповеди, когда все, кроме меня, при слове «аминь» опустили головы и перекрестились, отец Бэйзил быстро взял вложенный в Библию предмет и молниеносным движением спрятал в рукаве. К сожалению, я не успела разглядеть, что это было.

— Наверное, записка. Любой другой вложенный в Библию предмет проповедник заметил бы сразу, не открывая книгу. Получается, он находится с адресантом в таких отношениях, что их обнародование представляется крайне нежелательным. Кто это, по-твоему, может быть? Сообщник?

Глория пожала плечами.

— Почему бы и нет? Но есть другая версия. Предположим, убийца приходит в церковь и на исповеди признаётся отцу Бэйзилу в совершённых преступлениях. Тайна исповеди не позволяет священнику изобличить душегуба, но он жаждет остановить кровопролитие. Преступник понимает, что его судьба висит на волоске, и принимает меры.

— Угрозы? — удивился я. — Но зачем тогда было исповедоваться?

— Ты забываешь об отпущении грехов. Возможно, первым порывом убийцы было раскаяние.

— Отец Бэйзил не мог дать ему прощение, — возразил я. — Исповедаться ещё не значит получить отпущение.

— Так, может, всё дело в этом? Убийца, религиозный фанатик, хочет убедить приходского священника простить ему грехи и для этого вступает с ним в тайную переписку. Хорошо бы последить за отцом Бэйзилом. Но едва ли у Абрамсона найдутся люди, способные сделать это незаметно.

— Это верно, — согласился я. — Тем более, что здесь их все хорошо знают. А если о слежке станет известно преступнику, жизнь отца Бэйзила окажется в опасности, ведь убийца наверняка решит, что его предали. Он может запаниковать и скрыться. Придётся заняться этим самому.

Глава 60

Однако в гостинице мы решили, что слежкой займётся Глория. Ей не терпелось заняться чем-нибудь, а я хотел перекусить, выпить лимонада и посетить мудреца в мире Чёрного зиккурата, поэтому возражать не стал.

Однако вскоре заявился Абрамсон.

— Помните, вы просили выяснить, нет ли в Доркинге людей, которые могли ожидать в гости убитую рыжеволосую женщину? — спросил он сходу. — Так вот. Никто её не знает, не видел её и не слышал о ней. Стоило возиться!

— Поверьте, стоило, — сказал я. — Теперь нам, по крайней мере, известно, что она прибыла в город тайно.

— Может, у неё просто нет здесь знакомых.

— И что же она здесь тогда собиралась делать?

Абрамсон пожал плечами и жадно уставился на мой лимонад.

— Хотите? — предложил я. — Сегодня очень жарко.

— Не окажусь.

Полковник залпом выдул весь стакан.

— Не имею представления, чем она тут намеревалась заняться, — сказал он. — Какая разница? И вообще, кто-нибудь из опрошенных мог и соврать, но только мы этого не узнаем. Почему эта женщина так вас беспокоит?

— Потому что её убили.

— Не её одну.

— Но только она остаётся до сих пор неопознанной. А как продвигаются раскопки усадьбы Зальмов?

— Бессмысленная затея! — кисло поморщился Абрамсон. — Никак не продвигаются. Люди копают, нашли несколько камней, но вытащить их, разумеется, не удалось — человеческими силами не обойтись. Впрочем, скорее всего, это часть стены или подвального помещения. Вы настаиваете на том, чтобы они продолжали рыться в этих развалинах?

— Безусловно. Держите меня в курсе хода раскопок.

Абрамсон в ответ только махнул рукой и досадливо поморщился.

Когда он ушёл, я решил изменить планы и съездить в Ванделисс.

Именье Арманов представляло собой длинный трёхэтажный каменный дом с покатой железной крышей и шестью башенками. Стрельчатые окна были задёрнуты плотными синими шторами.

Между домом и высокой чугунной оградой простирался парк, некогда тщательно спланированный, а теперь заброшенный, но, в целом, довольно живописный. Вязы стояли здесь рядом с елями и липами, крючковатые ветки переплетались с молодыми буйными кронами, полыхавшими цветами осени.