Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне (СИ)

— Ну… Ей не нравилось, что я невысокая ростом и слишком хрупкая. Заставляла меня заниматься спортом. За это ей, конечно, спасибо. Без секции каратэ и фехтовального клуба я бы действительно выросла хилой. Помню, мне хотелось записаться на танцы, но на все секции денег не хватало, да у меня бы и времени на всё не хватило. Мама сказала, что танцевальная школа — это вообще нелепость. Человек танцует и поёт, когда этого просит душа, и учиться этому не надо. Если, конечно, не хочешь развлекать толпу, выступая на сцене. Что ж… Танцевать на сцене я не собиралась, а просто для себя танцую не хуже своих знакомых, которые ходили во всякие там танцевальные студии. Мама очень сердилась, если я чего-то боялась. Никогда не заступалась, если меня кто-нибудь обижал. Говорила: разбирайся сама. Помню, каким она меня покрыла позором, когда я сказала, что убежала от одного гада, который учился в нашем классе. Он был сильнее всех в классе и всех задирал. Я уже тогда занималась каратэ, но он тоже знал массу приёмов. Я никак не могла её убедить, что этот тип из меня бы просто котлету сделал, если бы я вступила с ним в драку. Она считала, что показать противнику спину — позор и всё тут.

"По-моему, она просто недостаточно тебя любила", — подумала я, всё больше и больше проникаясь неприязнью к статной блондинке с красивым и надменным лицом.

— Этот тип часто тебя обижал?

— Он бы продолжил свои издевательства, если бы я в один прекрасный день не полоснула его ножом. Знала, что он не отвяжется, и стала носить с собой перочинный ножик. Когда он в следующий раз полез, раскромсала ему руку так, что меня саму затошнило. А руку ему потом зашивали. Маму вызвали в школу. Ты бы видела, с какой брезгливой миной она выслушивала нашу классную. Она не стала говорить, что этот парень меня обижал, а учителя и воспитатели не вмешивались, пока не дошло до поножовщины. Она держалась так, будто классная вообще несёт какой-то бред, и… По-моему, она вообще не считала, что взрослые должны были вмешиваться и меня защищать. Она считала, что я должна была дать отпор, ну а раз дала, то поступила правильно и говорить тут больше не о чем.

Да, мама у неё была весьма оригинальная. Не от мира сего. Точнее, не из этого мира. Я знала, что когда-то планета Далейра действительно была населена. Я знала, что там водились звери, похожие на львов. Одного из них я спасла, изменив ход истории. Самое ужасное, если мои действия стали причиной и случившейся там трагедии… Нет, это вряд ли. Я не хотела в это верить и, чтобы не грузить себя неприятными мыслями, постаралась переключиться на что-нибудь другое.

Нынешние хозяева этого дома точно были психи. Просторная ванная комната напоминала не то склеп, не то жилище людоеда. Лампы в виде черепов освещали её кроваво-красным и бледно-фиолетовым светом, а ванна выглядела, как открытый саркофаг. На полках теснились флаконы с гелями и дорогими шампунями, в основном едва начатыми. К счастью, воду владельцы дома не отключили. Может, забыли?

— Терри, — тихо окликнула меня Диана, когда мы, по очереди вымывшись, устроились на разных концах огромной кровати. Спать мы решили в одежде — на случай, если придётся быстро уносить ноги. — Теперь ты знаешь, где их логово, и можешь туда проникнуть. Что ты собираешься делать, когда отдохнёшь?

— Ну как — что? Спасти наших, надрать задницы плохим парням и девчонкам…

— Нет, правда, — она приподнялась, словно пытаясь разглядеть в полутьме выражение моего лица. — Что именно?

— Я ещё не решила, — ответила я, догадываясь, чего она боится.

— Ты можешь проникнуть туда, прыгнув на пару месяцев назад, и сломать их чёртову машину времени. Тогда никто из них не попадёт в Египет, не попытается убить Анхе, и я там не окажусь, и… Не будет ничего из того, что мы там пережили. И мы с тобой не познакомимся. А также не будем знать Сами и Тали…

— Вообще-то я всё запомню и смогу всех найти. Кстати, ты тоже…

— Да, скорее всего, но это неправильно! — она придвинулась ко мне поближе. — Это уже стало частью нашей жизни. И не только нашей с тобой… Мне кажется, нельзя вот так скакать и всё изменять, а потом снова ломать что-то уже сложившееся…