Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне (СИ)

— Почему вы решили, что вам всё можно? — помолчав, спросил археолог. Его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. Вёл он себя далеко не как герой, и всё же сейчас, когда Теофил Каллистос не позировал, он нравился мне больше. — Вернее, ваши хозяева… Чем они лучше тех бандитов с Тароссы, которые при помощи каких-то запрещённых препаратов развили чудовищную силу и несколько лет держали половину планеты в страхе? Установили там свои порядки…

— Да никакого там порядка не было, — насмешливо перебил Джек. — Потому их в конце концов и прижали к ногтю. Аристеи ведь не только мышцы накачивают. У них же у всех интеллект выше вашего. В Урме сделано больше научных открытий, чем во всех остальных штатах Гринлендса. И сверхсветовики изобретены в Урме. И ещё много такого, чего у вас тут пока нет, но будет, если вы пожелаете, чтобы в королевстве действительно был порядок.

Археолог хотел было что-то сказать, но передумал. Лишь поморщился, всем своим видом выражая безнадёжность.

Я бродила за ними по замку целый час, но ничего интересного больше не услышала. Джек был слишком занят поисками, а Теофил слишком раздражён, так что они почти не разговаривали.

Самое интересное началось, когда мы поднялись на четвёртый этаж. Оказывается, туда вела ещё одна лестница. Начиналась она в угловой комнате второго этажа, походившей на кабинет учёного. Книжные стеллажи до самого потолка, тяжёлый письменный стол из потемневшего красного дерева, украшенный изразцами камин. Топили его, конечно, не дровами, но бывший хозяин этого кабинета явно любил старину. Нынешняя же хозяйка этого кабинета и всего этого замка явно не имела обыкновения сидеть тут за письменным столом. Пыль тут вытирали, и всё же комната имела заброшенный вид. Она вдруг напомнила мне кабинет моего отца, который тётя Фэй решила навсегда оставить "таким, каким он был при жизни дорогого Стэнли". Кабинет, где отец, по словам нашей служанки, большую часть времени проводил на диване перед телевизором, после его смерти почти всегда стоял запертый. Мы с Тео попадали туда только в те дни, когда тётя Фэй самолично делала там уборку. Там был её храм.

Из этого кабинета никто святилище не устраивал, им пользовались как проходной комнатой. Узкая винтовая лестница находилась за камином и была скрыта тяжёлой бархатной шторой. Уверена, что большинство гостивших в этом замке её попросту не замечали, но Джек был хорошей ищейкой — он прощупывал каждый угол. Он легко откинул люк, который на первый взгляд казался частью покрывавшего потолок лепного узора, и мы оказались в пустой и пыльной комнате. Из мебели здесь была только старая детская кроватка. В этой комнате лестница заканчивалась возле отверстия в потолке. Через него мы попали в комнату четвёртого этажа, и уж она-то необитаемой не выглядела.

Она тоже напоминала кабинет учёного — две стены занимали книжные стеллажи. На деревянном столе со множеством выдвижных ящиков стоял компьютер — куда более приличный, чем тот, что мы видели в жилых комнатах Дианы. Впрочем ещё неизвестно, где она больше жила — там или здесь. Возможно, большую часть времени она проводила как раз здесь, в своём секретном кабинете. И спала на старенькой узкой софе, над которой висело несколько голографий: два пейзажа со старинными замками, три картинки в жанре фэнтези и портрет Дианы, который я сперва тоже приняла за фэнтезийную картину. Она была изображена в полный рост, и одежду её составлял этот стандартный дурацкий ансамбль мини-бикини с какими-то шипами и наклёпками. Диана стояла под деревом, а на заднем плане раскинулся пейзаж с пасущимися единорогами. Не хватало только озера с лебедями. Кто хоть сделал этот ужасный голопортрет? Что-то с ним было не то… В следующее мгновение я поняла, что именно. Джек тоже понял. Он только что стойку не сделал, как охотничья собака, увидевшая дичь. Экстрасенс почувствовал, что это не просто портрет. От этой голограммы исходила энергия. Живая энергия тонкой материи — одного из тонких тел, коими обладает любое высокоорганизованное существо. Такое впечатление, что Диана купила какую-то дешёвую голографическую картину и вставила в неё свою голограмму. Вставила на место героини, изображённой здесь художником, умудрившись сохранить фэнтезийный костюмчик. Сидел он плохо, но это было неважно. Самой важной частью картины была голограмма Дианы. И не просто голограмма. Это было одно из её тел. Часть её, без которой она лишилась целостности и постепенно теряла жизненную силу. Вот почему мне казалось, что она где-то здесь. В этом заколдованном замке действительно была спящая красавица. Вернее, её призрак. Нет, лучше сказать, её лягушачья кожа, которую она сбросила, чтобы обрести власть над пространством и временем. Царевна считала, что надежно спрятала свою лягушачью кожу, но она недооценила врагов. А ведь если эту кожу сжечь, царевна останется во власти Кощея Бессмертного и старой ведьмы с костяной ногой. Во власти древних богов, которые не прощают вторжений в их владения.