Агентство «Ван Хельсинг»

Она побежала вперед, не разбирая дороги, глаза застилали слезы обиды и ярости. Как?? Ну, как можно было променять ее на какую-то безродную смертную девицу. У Мирославы это просто не укладывалось в голове. Она добежала до трактира, где оставила свои вещи, быстро собралась, расплатилась с хозяином, вскочила на коня и как только отъехала от города прыгнула в портал. В Испании ей больше делать было нечего.

Копыта лошади заскользили по рыхлому песку, и животное растерянно остановилось, всего в паре метров шелестело волнами море. Мирослава спрыгнула с седла и со всего маху ударила по ни в чем не повинному пляжу серебристой молнией. Песок с мелкими ракушками фонтаном ударили во все стороны, под ногами волшебницы образовалась стеклянная воронка — это оплавился песок. Девушка разразилось длинной тирадой ругательств, ее глаза вспыхнули ярким бирюзовым огнем.

— Скотина! — заорала она, обращаясь непонятно к кому, и сбрасывая с пальцев сгусток серебристого пламени. — Сволочь!! — нога, обутая в окованный железом сапог, пнула камень и тот отлетел на пару метров вперед.

Чародейка чувствовала, как ее захлестывает ярость, как внутри поднимается жгучая волна гнева и ненависти ко всем живущим на планете. Ей внезапно захотелось кого-нибудь убить, убить голыми руками, чтобы чувствовать, как душа другого человека переходит в твою собственность и как сочится между пальцев горячая кровь. Девушка зарычала, вокруг нее взметнулось целое облако серебристых искр, и тут подул ветер. Сильный поток воздуха чуть не сбил Миру с ног, лошадь испуганно заржала и нервно переступила с ноги на ногу. Волшебница замерла, а затем медленно повернулась к морю, оттуда на нее шла огромная черная туча, сверкающая молниями и грохочущая громовыми раскатами, хотя всего минуту назад небо было совершенно чистым.

Море затихло, а потом резко вздыбилось высоченными волнами. Мирослава растерянно посмотрела на учиненный шторм и попыталась собраться с мыслями. Конь снова заржал, подошел к хозяйке и ткнулся мокрым носом в шею. Девушка попятилась, вскочила в седло и помчалась в сторону пальмового леска — ей почему-то хотелось посмотреть на порождение своей ярости. Защитный купол, который она теперь решила называть просто Щитом, взметнулся вокруг нее миллиардом искр. Ветер гнул гибкие стволы пальм к самой земле, морские волны яростно разбивались о берег. Сверкнула молния, прогремел гром, и угольно-черная туча разразилась ливнем.

Вода медленно стекала по Щиту, не закрывая при этом Мирославе обзора. Она смотрела на бушующую стихию и в этот момент, как никогда, чувствовала себя повелителем Эфира.

Глава 5

Сегодня у Ани был день рождения, и по этому поводу в агентстве было единодушно решено собраться вместе в одном уютном баре, предложенном Антоном. На улице наступила уже настоящая весна — ярко светило солнце, деревья выпускали набухшие зеленеющие почки, а цветочные магазины пестрили нарциссами, крокусами и гиацинтами.

Аня надела милое желтое платье, подпоясанное темно-синим пояском с рукавами три четверти и кокетливой пышной юбкой чуть выше колена. Девушка стояла перед зеркалом уже почти час и терпеливо выравнивала свои рыжие волосы, которые никак не желали становиться ровными и гладкими. Наконец, прическа была готова и Аня с тяжелым вздохом выдернула утюжок из розетки. В дверь позвонили, девушка бегом бросилась открывать.

На пороге стояли весело улыбающийся Антон с воздушным шариком в руках и улыбающаяся Лиляна, по такому радостному поводу даже надевшая свободную темную блузу со строгой золотистой вышивкой.

— С днем рожденья!! — нестройным хором выкрикнули они.

Антон невесть откуда доставший хлопушку, громко ей бахнул, обсыпав именинницу конфетти.

— Ня! Как мило.

Аня зарумянилась, чуть застенчиво улыбнулась, а потом бросилась их обнимать.

— Ты уже собралась? — когда с поздравлениями и объятиями было покончено, спросил Механик.

— Да, почти. Осталось только обуться.

— Тогда обувайся и поехали. Люди ждут.

— Да-да, обуваюсь, — закивала Аня и принялась метаться по квартире в поисках телефона, сумочки, кошелька и туфель.

***

Мирослава сосредоточенно гладила свою белую рубашку, лицо ее было бледным и измученным — она уже неделю не могла нормально спать. Ланселот же отчаянно не хотел замечать ее мучений и продолжал вести себя будто ни в чем не бывало.

— Как думаешь, мне лучше черную или голубую рубашку надеть? — громко спросил он, высовываясь из-за дверцы шкафа.

Чародейка вздрогнула, ее лицо всего на секунду исказила гримаса боли.

— Зачем так орать? — тихим безжизненным голосом пробормотала она и, помолчав, добавила, — голубую надевай. Если нужно, я поглажу.

— Та она не мятая, — отмахнулся рыцарь, снимая с вешалки рубашку.

— И это не мятая? — скептически осматривая пожеванные рукава, поинтересовалась Мира. — Давай, сюда.

Ланселот еще раз осмотрел рубашку и передал ее волшебнице.

— Мне бриться или нет? — крикнул он из ванной.

— Как хочешь, — проводя утюгом по левому рукаву, ответила чародейка.

— Ну, я сильно заросший?

— Не сильно.

— Ладно, все-таки побреюсь.