Агентство «Ван Хельсинг»

Дичь сидит в своей норе и трясется от страха, Мирослава заходит со спины, тяжелый воздух глушит ее шаги, а рассеянный красный свет не отбрасывает теней. Нож в руке уже готов к бою, но она не спешит. Ей хочется насладиться каждой секундой этой охоты, восхитительным ощущением собственной силы и власти. Наконец, терпение волшебницы иссякает, и она резко вонзает свой короткий клинок в податливую плоть. Жертва кричит и плачет, а по рукам охотника льется обжигающе горячая кровь. И Мире хочется хохотать и плясать от наслаждения и восторга. Она вынимает нож, бросает его на землю и начинает колдовать. Коротко подстриженные ногти быстро отрастают и превращаются в длинные тонкие когти. Волшебница разворачивает воющую от боли и страха дичь и не может разглядеть ее лица, впрочем, ей безразлично как он или она выглядит. Когти легко проходят сквозь ребра, магия врывается в тело несчастной жертвы, поддерживая в ней жизнь, хотя та уже давно должна была прекратиться. Рука добирается до сердца, Мирослава чувствует теплый бешено бьющийся о ее ладонь комочек, обхватывает его пальцами и резко вырывает на себя. Жертва снова кричит, по спине чародейки пробегают мурашки от удовольствия, не от криков, нет, они ей безразличны, она их даже не слышит, удовольствие от осознания обладания сердцем. Когти исчезают, и она начинает медленно сжимать кулак. Дичь мечется и молит о пощаде, рассудок Миры тонет в экстазе убийства, это приятнее секса, приятнее похвалы, приятнее счастья. Сердце бьется все реже, крики дичи переходят в жалобные всхлипы. От пальцев волшебницы идет жар, и несчастный орган начинает превращаться в пепел. Мирослава поднимает победоносный, полный безумия взгляд на жертву и лицо дичи проясняется. Проступают рыжеватые волосы чуть ниже плеч, тонкие черты лица, бледная кожа и каре-зеленые глаза.

— Ляна? — беспомощно шепчет Мира, но сердце уже осыпается в ее руках пеплом и глаза девушки становятся стеклянными.

— Ляна, — выдохнула волшебница и резко открыла глаза.

Она лежала на диване, тяжело дыша, бледная и взмокшая — халат неприятно прилип к ее спине. Мирослава пробежала все еще рассеянным взглядом по комнате — все в порядке, затем она медленно поднесла к глазам свои руки. Они были холодными, влажными и чистыми, лишь кончики пальцев слегка испачкались в саже. Волшебница посмотрела на диван и поняла, что подпалила во сне обшивку.

Она медленно села, оперлась локтями о колени и обхватила руками голову, зарывшись пальцами в себе в волосы. Тело ее било мелкой дрожью, а на лбу снова выступила испарина.

— Да, что ж это со мной, — в отчаянии прошептала чародейка.

Поднялась и налила себе сначала вина, а потом передумала и достала из бара бутылку коньяка.

Мира залпом выпила полстакана и закусила кусочком сыра, ослепительной болью взорвалась голова — обычное дело после таких снов, лекарства и магия не помогают, а вот алкоголь притупляет боль и помогает забыться. Чародейка налила себе еще, выпила грамм сто пятьдесят и пошла в ванную.

Прохладная вода помогла смыть липкий мерзкий пот и несколько освежила голову. Мирослава хорошенько умылась и заколола волосы спицей. То, что сегодня она уже спать не будет, чародейке было очевидно. Она быстро натянула расклешенные брюки цвета хаки, белую рубашку, сунула в сумочку бутылку вина и нырнула в портал в Архив.

***

— Мой дед был человек резкий, — уже еле сдерживая смех, начал очередную историю Антон. — И вот был у нас дома кот, кот был какой-то дикий, в руки вообще не давался. И вот однажды мой подслеповатый дед видит, что этот кот бегает по кругу с выпученными глазами, пеной изо рта и истерически шипит. Истерически шипит! Ха! «Ну, все, взбесился», — подумал мой дед и начинает искать, чем бы прибить кота. Хватает он, значит, лом и уже собирается бить, как кот срывается и убегает куда-то к соседям. Мой дед наклоняется ближе и понимает, что кот просто зацепился когтем за проволоку и не мог отцепиться!

Механик таки разразился хохотом, а вместе с ним и ползала, потому, как он рассказывал историю очень громко и все показывал в лицах.

— Убить кота ломом, — вытирая тыльной стороной ладони слезы, пробормотал Шеф.

— Так, давайте выпьем за удачу! — предложил Ланселот, наливая в рюмки текилу.

Рюмки со звоном чокнулись и уже изрядно охмелевшие агенты опрокинули в себя очередную порцию выпивки. Музыканты заиграли что-то медленное и разрумянившийся Антон предложил:

— А давайте станцуем, Анна, вы позволите пригласить вас на танец? — заплетающимся языком сказал он и протянул ей руку, при этом ослепительно улыбаясь глуповатой улыбкой.

— Конечно.

Девушка тоже улыбнулась и они отправились в свободную часть зала танцевать.

— Пойдем? — Ланселот протянул Лиляне руку и галантно улыбнулся.

— Не, не, — замахала она руками. — Я не умею танцевать!

— Да, что там уметь, качайся себе в ритм, да и все, — отмахнулся рыцарь. — Пойдем, вон Шеф уже Катю пригласил, мне будет неловко, что мы с тобой сидим.

— Ладно, — нехотя согласилась девушка, поднимаясь со стула.