Агентство «Вечность не вопрос» (СИ)

Он поставил меня на землю, но только для того, чтобы выбить ногой дверь в ночной клуб, подвальный, закрытый на день. Восхитительно. Лучшего места: уединенного, пропитанного темной силой невыполненных желаний, похоти и гордыни и придумать было нельзя. Я спустилась следом, морщась от резких запахов.

– Вот так просто?

– Вот так просто, – глухо вторил он мне. Он отбросил платину густых волос за спину, прошел, оглядываясь, готовый отреагировать на любую опасность. Клуб оказался совершенно пуст.

– А почему же раньше ни к кому не привязался? – подозрительно спросила я.

– Не было никого достойного, – прозвучал ответ мгновение спустя.

У меня имелось не много времени на раздумье, цепочка становилась все короче, еще несколько минут промедления, и я не смогу дышать.

– Джин Файралах. – я разрезала свою ладонь, коснулась перочинным ножиком его руки, смешивая нашу кровь. Он дал мне свое имя, дал мне взять свою кровь, осталось только заручиться его согласием, – Согласен ли ты разделить мою жизнь, принять мою человечность, стать мне… другом. – формулировка вышла так себе, но я уже больше суток не сплю, поэтому имею право не блистать словесностью.

Зеленые, будто молодая трава, глаза наполнились неподдельным страданием, но мне было не понять, отчего джин столь разочарованно на меня смотрит.

– Раз хочешь ты видеть меня подле себя на таких условиях … Согласен.

Воздух вокруг нас заискрился, закружился в вихре радостном, подталкивая ближе друг другу. Я понимала, чего жаждет от нас мир, которому было мало простого рукопожатия, чтобы скрепить этот союз. У меня на шее болтался смертельный артефакт, поэтому времени изображать из себя невинную деву на было. Я дернула джина на себя, заставляя наклониться ближе и от души поцеловала его, вызвав неподдельный восторг. В иных обстоятельствах мне бы поцелуй понравился. Джин был нежен, руки его, что легли мне на лицо и шею, ласкали. Мне казалось, что я чувствую легкую дрожь пальцев, словно мужчина сдерживал себя, давал мне иллюзию свободы, хотя ему несомненно хотелось больше, сильнее, слаще.

Но мы находились в вонючем подвале, а на моей шее болтался смертельный артефакт, который сбивал романтический настрой куда лучше запаха старого пота, витавшего в воздухе.

Золотой рой пчел унялся, и я тут же вырвалась из становящихся все крепче объятий.

– Жду не дождусь посмотреть, как вытянется морда Вельзевула, когда он поймет, что я его нагнула! – радостно захохотала я и принялась за работу.

Глава 15. В которой зло тоже получает по носу

Мастерство не пропьешь, не проспишь и не продашь. Круг с Вельзевуловской печатью по центру вышел просто на зависть, свечи джин мне зажег сам, поэтому, когда я закончила заклинание призыва, то даже почти не задыхалась. Только цепочка стала короткой, оставляющей красный, болезненный след на коже. Демон явился как только пара капель жертвенной крови окрасила круг магической энергией. Он снова явился в римской тоге, белоснежной, словно стирали ее в отбеливателе. Кожа его отливала мрамором, взгляд, полный мудрости и смирения, был обращен куда-то внутрь себя. Ни дать ни взять, древнегреческая статуя, в которую вдохнули жизнь. Только меня больше не обманывал свет, исходящий от его белоснежной кожи и волос. Ведь я недавно видела настоящий свет ангелов, и понимала, что передо мной подделка. Как кусок стекла отличается от настоящего алмаза, так Вельзевул отличался от ангелов, которыми прикидывался.

– Отдаю тебе вещь, старую для иных, новую для меня, полученную из воздуха, – я подбросила кольцо, отправляя его к центру круга, и едва рука демона сжала его, цепочка, что висела на моей шее, лопнула, а крупный камень потянул ее вниз. Я поймала артефакт, запихнула в задний карман спортивных штанов. Кто сказал, что только Люц хозяйственный? Мало ли, какими свойствами обладает вещь, созданная верховным демоном.

Торжество Вельзевула заняло лишь мгновение, он быстро смекнул, что кольцо – пустое. Один лишь сосуд, в котором больше нет магической сущности. Джин стоял за моей спиной, понурив голову. Радоваться должен, зараза, я тут своей душой рискую, чтобы спасти его от Вельзевуловского плена. Верховный демон замер, уставившись в пустоту, очи его стали стеклянными, напоминающими мозаичные глаза мухи.

– Ты обманула меня, маленькая ведьма. – произнес он нараспев. Я пожала плечами, рассматривая краешек его тоги.

– Ты считаешь мой поступок аморальным? – вздернула подбородок, уставилась прямо ему в глаза. Мне безумно хотелось изгнать демона, но дело в том, что они – народ злопамятный, а потому нам бы разойтись без обид. Кто знает, сколько раз мне еще придется обращаться к силам тьмы, чтобы Инна исправно выплачивала мне зарплату?

– Должно быть, некий дьявол изобрел мораль, чтобы замучить людей гордостью: а другой дьявол лишит их однажды ее, чтобы замучить их самопрезрением[1].