Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг.

По мысли Генерального штаба, все эти лица должны были "комплектоваться из интеллигентных людей, по возможности — из военного общества, на оклад 8.000 руб. в год. Одни нанимаются в тех государствах, где не предположено устроить сеть агентуры и где выбраны такие центры, которые имеют по тем или другим причинам важное значение для международного шпионажа. Их назначение — вербовать агентов преимущественно среди офицеров, попавших в затруднительное материальное положение, добывать секретные документы и, кроме того, держать Генеральный штаб в курсе современного состояния дела разведки в Европе и Америке (ее приемы, организация, меры борьбы и т. п.). Во время войны эти лица могли бы служить для связи…".

В Турции и Румынии, по схеме, Генеральному штабу полагалось иметь агентов в Константинополе и Бухаресте. Но агенты должны были быть и в Браилове, Адрианополе, Яссах, Галлиполи, Галаце и Монастыре.

На Дальнем Востоке (Китай и Япония), по схеме, полагалось иметь 138 разных наименований агентов и тратить на их содержание в год 64.800 рублей.

Всех этих агентов предполагалось иметь "образованными" и в совершенстве знающими свое дело. Для их подготовки намечалось открытие пяти специальных школ.

Для проведения этого плана в жизнь нужны были деньги. Генеральный штаб разработал смету расходов в сумме 1.007.600 рублей в год, т. е. на 823.050 руб. больше, чем до этого времени. В объяснительной записке к этой смете, между прочим, говорилось, что "расход на внешнюю разведку определен примерно, в предположении, что потребуется иметь: главных тайных агентов Генерального штаба — 15, а каждому штабу округа по 2; вспомогательных тайных агентов Ген. штаба — 10, а каждому штабу округа — 4–5.

По данным опыта, расход на главных тайных агентов колеблется от 6 до 18 тысяч руб. в год, а на вспомогательных — от 2 до 4 тысяч руб. в год…".

Смета была предоставлена по команде, но "на верху" подверглась сильному сокращению, так что в конце концов было отпущено лишь 385.000 руб. Конечно, нельзя сказать, чтобы эта сумма была бы велика или достаточна. Однако, при верном определении возможного противника и сосредоточении на нем "главных" финансовых ресурсов, кое-что сделать было бы можно. Но Ген. штаб решил вопрос по-своему. Он никак не мог опомниться от удара Японии и, что самое важное, оказался зараженным идеей реванша. Не успела улечься еще реорганизационная лихорадка, как все остальные вероятные противники были оставлены, если не совсем без надзора и изучения, то на попечении пограничных военных округов, а сам Генеральный штаб со своей "главной" агентурой начал ломать головы вокруг вопроса как бы забраться в секреты Японии.

Выше мы уже отмечали, что некоторые из чинов министерства иностранных дел еще раньше предлагали объединить всю разведку на Востоке при министерстве иностранных дел, создав специальное разведывательное бюро для этой цели. Военное ведомство тоже пришло к заключению о необходимости объединить разведку всех ведомств на Дальнем Востоке, однако, с той лишь разницей, что этот объединенный орган должен был находиться при Генеральном штабе. Из этого предложения Генерального штаба ничего не вышло потому, что каждое из ведомств, ратовавших за объединение разведки на Востоке, хотело подчинить это объединение обязательно себе. Так как ни одно из них уступить не хотело, то на разговорах дело и закончилось.

Единственно, что удалось Генеральному штабу выторговать от министерства иностранных дел, это несколько консульских мест на Дальнем Востоке.

Разные предприимчивые дельцы учитывали растерянное настроение Генерального штаба и засыпали его самыми сногсшибательными и заманчивыми предложениями, проектами и планами. Не имея возможности привести их все, мы остановимся на одном, весьма характерном для царского правительства, проекте штабс-капитана Лехмусара (2 октября 1910 г.).

Лехмусару казалось, что русское правительство могло бы очутиться в весьма выгодном положении, если бы оно не ограничивалось одними "простыми разведками", т. е. сбором сведений, а обратило бы внимание, "на поддержание в корейцах того враждебного к японцам настроения, которое господствует теперь среди большинства корейского населения". Он указывал, что один видный корейский деятель уже просил русские власти во Владивостоке оказать некоторую поддержку корейскому национальному движению, но тогда мысль эту нашли опасной и даже не решились подвергнуть ее обсуждению.

Лехмусар указал, что в 1909 году корейцы получили из Петербурга от бывшего корейского посланника принца И-Пом-Чин'а 10.000 руб., "но эти деньги попали в неблагонадежные руки и растаяли по чужим карманам". В 1910 г., после аннексии был организован сбор денег между корейцами Уссурийского края, но арест русскими властями главных деятелей помешал делу.

Программа действий Лехмусара вкратце была следующей.

1. Лехмусар, по указанию высшего русского начальника, должен был действовать через какого-нибудь верного корейца, который от своего имени под руководством Лехмусара действовал бы через других корейцев.