Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг.

2. Среди корейцев должна была распространяться специальная литература, направленная против японцев, ибо "таким именно способом японцы возбуждали против нас корейцев перед последней войной".

3. Нужно было оказать поддержку инсургентскому движению, которое за последнее время почти что заглохло, вследствие отсутствия средств. "Что касается ныне принятого способа борьбы инсургентов, — писал Лехмусар, — посредством вооруженных нападений на японских жандармов и на маленькие войсковые отряды, то такой способ надо признать не достигающим цели; вместо этого необходимо направить действия инсургентов главным образом на разрушение железных дорог, телеграфных линий и опытных японских ферм, чтобы расстроить японскую экономическую жизнь в стране".

4. Сумму расходов на поддержание такого рода деятельности в Корее Лехмусар на первое время определял в 20.000 руб. в год.

В заключение Лехмусар заявлял, что, в случае обнаружения такой его тайной деятельности, он согласен взять всю вину на себя лично, как будто "действовавший по своей собственной инициативе из симпатий к корейскому народу".

Этот удивительный проект скорее всего был направлен в сторону активной (разрушительной), чем информационной разведки. Но заслуживает внимания не сам этот "проект", а те резолюции верхов царского ведомства, которых он удостоился, и та переписка, которая возникла по этому вопросу между военным министерством и министерством иностранных дел.

Проект доклада по этому вопросу от имени начальника Генерального штаба был составлен для военного министра. В этом докладе довольно подробно излагалась история этого вопроса и разногласия между разными ведомствами. Из доклада мы узнаем, что военный министр уже ранее просил министра внутренних дел указать Приамурскому генерал-губернатору ген. Унтебергеру на необходимость создать благоприятную почву для использования Кореи, в случае нужды, в целях русской государственной обороны, "поскольку таковая цель достижима путем твердого, но благожелательного и внимательного отношения русской государственной власти к нуждам и интересам населяющих Южно-Уссурийский корейцев, в рядах которых насчитывается не мало влиятельных и преданных России политических эмигрантов".

В таком же духе было написано и министру иностранных дел с просьбой поддержать военное ведомство.

Однако, как министр внутренних дел, так и министр иностранных дел категорически восстали против каких бы то ни было комбинаций с корейцами.

В этот спор вмешался председатель совета министров Столыпин, который указал министрам — военному, внутренних и иностранных дел, что "ввиду наших новых отношения с Японией, вытекающих из последнего договора, намеченная вашим высокопревосходительством (военным министром. — К. 3.) мера утратила свою прежнюю остроту и важность и, во всяком случае, могла бы подлежать осуществлению лишь с особой осторожностью". Вместе с тем Столыпин обращал внимание Приамурского генерал-губернатора на то, что "означенная мера может почитаться практически приемлемой лишь постольку, поскольку она совместима с теми ограничениями в отношении к корейцам, которые установлены в виде противодействия наплыву в наши владения желтой расы".

Идея реванша, которой был проникнут проект Лехмусара, вообще господствовала в умах и настроениях военной головки, что видно также из следующего отчета 5-го делопроизводства части 1-го обер-квартирмейстера о своей деятельности за истекший (1907) год.

Отчет начинался ссылкой на то, что "1907 год внес в область сбора сведений о вероятных противниках новое начало", заключавшееся в том, что "все мероприятия в названной области были предприняты на основании выработанного плана и строгой системы".

Автор доклада считал нужным "сознаться", что в прежние годы "большая часть мероприятий в указанной области носила характер случайный и прерывчатый, причиной чему являлось отсутствие как особых разведывательных органов, так и строгой системы в деятельности тех органов, на которые, между прочим, была возложена разведывательная работа, последствием этого являлась та недостаточная осведомленность о вероятных противниках, даже в пределах отпускавшихся весьма скудных средств, так рельефно сказалась в минувшую войну".

Уроки этой последней, по словам автора — и побудили Генеральный штаб обратить серьезное внимание на реорганизацию разведки.

Какими же предпосылками Генеральный штаб руководствовался в этой своей "реорганизаторской" работе?

На этот вопрос дает ответ автор указанного отчета.

"… Генеральный штаб пришел к заключению, что дальневосточные государства приобретают в настоящее время значение важных в международной политике факторов…", а поэтому Ген. штаб "преимущественно сосредоточил свое внимание на возможно лучшей организации сбора сведений именно о наших дальневосточных соседях".

Как видим, идея реванша еще в 1907 году тянула руководителей царской разведки на Дальний Восток и приковывала к себе их сугубое внимание.