Агентурная сеть

Все попытки извлечь его оттуда ни к чему не привели. Вскоре начался прилив, глубина с каждой минутой стала увеличиваться и нырять становилось все труднее и труднее.

В конце концов охотники окончательно выбились из сил, были вынуждены отрезать гарпуны и выбраться на берег, где я их и застал в довольно удрученном состоянии. Ждать отлив им пришлось бы долго, да и не было никаких гарантий, что окунь вместе с гарпунами к тому времени все еще будет на месте.

Увидев, как я выгружаю из машины акваланг, Хорначек бросился ко мне с просьбой оказать им посильную помощь.

Я, конечно, без всяких колебаний согласился, надел акваланг и погрузился в океан. Разыскав злополучного окуня, я освободил его вместе с гарпунами из-под валуна и вытащил на берег.

Радости охотников и их стремлению отблагодарить меня не было предела. Мы сфотографировались рядом с окунем группой и каждый в отдельности и договорились в тот же вечер собраться на вилле одного из экспертов ООН, чтобы полакомиться заливным. Ну, а где заливное, там и все прочее, что полагается в таких случаях!

Так я стал полноправным членом интернационального охотничьего коллектива, страхуя рыболовов в открытом океане и периодически выручая их из различных затруднительных ситуаций. Делал я это, как, впрочем, и все остальное в своей профессиональной жизни, не бескорыстно, но корысть моя заключалась в том, чтобы расширить круг своих знакомств в европейской колонии и организовать «охоту» на какого-нибудь носителя интересующей меня информации.

Вот и в это воскресенье мы договорились встретиться в одной океанской бухточке и поохотиться на мурен, из которых Хорначек умел готовить изысканные блюда. А когда на столе изысканные блюда, то и компания собирается им под стать!

Я уже проверил акваланг, накачал пневматическое охотничье ружье и заканчивал другие приготовления, как раздался звонок в дверь. В чем был — в шортах и голый до пояса — я пошел открывать.

В прихожей стоял подтянутый мужчина средних лет в костюме модели «три кармана» из блестящей ткани «тропикаль» темно синею цвета, которые так любят носить европейцы, работающие в Африке.

— Доброе утро, месье Вдовин, — сказал он. — Меня зовут Франсуа Сервэн. Я сотрудник ДСТ, работаю советником в госсекретариате внутренних дел и безопасности. Вот мое служебное удостоверение.

Он мог ничего мне не показывать. Я поверил бы ему на слово, тем более что отлично знал Сервэна в лицо. Но чтобы не выдать нашего заочного знакомства, я проявил нескрываемый интерес к протянутому им удостоверению. Когда я вдоволь им налюбовался, Сервэн сказал:

— Мне нужно с вами поговорить по личному делу.

Как ни странно, но если опустить ряд сугубо индивидуальных деталей, он почти слово в слово повторил то, что несколько дней назад ему сказал Саша Усалев, когда стоял на пороге его квартиры.

И как тогда Сервэн, я на какое-то время онемел от неожиданности, соображая, как мне поступить: идти с ним на этот разговор или нет? И меня, как и его тогда, тоже можно было понять: не каждый день к дипломату приходят сотрудники контрразведки, да еще без предварительного уведомления!

Но как и мы при планировании визита к Сервэну, он, видимо, тоже рассчитывал, что профессиональное любопытство обязательно возьмет верх, хотя, в отличие от него, я рисковал значительно больше: я находился на чужой территории, и малейшая ошибка с моей стороны неизбежно закончилась бы выдворением из страны!

Исторически сложилось так, что в кадры внешней разведки КГБ шли выпускники гражданских учебных заведений и сотрудники территориальных органов. Естественно, и те, и другие приходили на работу в разведку с различной оперативной подготовкой: у одних за плечами была только разведывательная школа, у других в дополнение к этому — какое-то контрразведывательное учебное заведение и практический опыт работы в контрразведке.

Что лучше — прийти на работу в разведку, имея контрразведывательную подготовку, или нет — однозначно ответить нельзя. Конечно, любые знания и опыт всегда полезны, и лучше знать больше, чем не знать ничего, но иногда случалось так, что эта самая контрразведывательная подготовка играла с разведчиками злую шутку: им, хорошо знавшим, как организована работа контрразведки и каким вниманием и «заботой» она может окружить любого, тем более иностранного дипломата или человека, подозреваемого в принадлежности к разведке, порой всюду мерещились слежка, подставляемые агенты, микрофоны и прочие оперативные средства, которых в арсенале контрразведки больше, чем может себе вообразить непосвященный человек.

И такие разведчики начинали, как говорится, бояться собственной тени! Некоторым казалось, что они постоянно находятся «под колпаком» у контрразведки, что вокруг них только ее сотрудники и агенты, а в такой обстановке, сами понимаете, на большие достижения в разведывательной работе рассчитывать трудно. Это с одной стороны.