«Агентурно Х»

Тирбаху досталась тяжелая доля донести печальную весть до супруги командующего. Он долго мялся перед дверью, выкурив не одну папиросу, потом, все-таки решившись, потянулся к звонку. Неожиданно дверь отворилась, оказавшись вовсе не запертой. Офицер вошел в прихожую и услышал звонкий детский голос.

– Ну что ты плачешь, мамочка. Дядя Адриан придет, обязательно, он же не может потеряться, взрослые не теряются.

Тирбах прошел в гостиную и увидел Ольгу Васильевну всю в слезах, и Люсю, которая стояла, забравшись с ногами на диван, и гладила маму по голове.

– Вы уже знаете? — спросил Тирбах.

– Глаша, забери девочку! — крикнула Ольга Васильевна.

Заплаканная горничная вывела Люсю.

– Да, Петр Игнатьевич, дурные вести распространяются быстро. Извините, я оставлю вас ненадолго.

Она вышла, оставив флаг-офицера в одиночестве. Тирбах был даже несколько рад, что кто-то опередил его с известием о гибели адмирала.

Вскоре Ольга Васильевна вернулась.

– Где Адриан Иванович? — с твердым взглядом спросила она. Слезы исчезли, спина выпрямилась.

– В морге Морского госпиталя.

– Моего супруга надобно отпеть и похоронить, как подобает.

– Конечно, мы уже все устроили. Хоронить придется ночью, тайно.

– Хорошо, — сказал она и позвонила в колокольчик.

Вошла давешняя горничная.

– Глафира, подготовь мыло, губку, спирт, уксус, полотенце, кувшин и тазик. Отдельно уложи свежее белье и парадный мундир, тот, что с орденами. Собери еды, походный сервиз, водку не забудь. И хватит реветь!

Уже через два часа, при неровном свете керосиновой лампы, в почти полной темноте, среди мертвецов, Ольга Васильевна обмывала своего супруга. Делала она это внешне удивительно спокойно, и только губы ее подрагивали от холода.

Когда стемнело, приехал Беликов, привез гроб.

Тирбах помог вдове одеть адмирала.

И только когда гроб с телом вынесли наружу, Ольга Васильевна попросила водки и выпила стопку одним махом.

Вскоре появился и доктор в сопровождении священника.

Отпевали покойника здесь же, в госпитальном дворе.

Еще через час кавалер ордена Святого Георгия, участник героической обороны Порт-Артура, стоически переживший все тяготы японского плена и вновь вернувшийся в строй, фактический создатель военно-морской разведки и последний командующий Балтийским Его Императорского Величества флотом вице-адмирал Адриан Иванович Непенин был похоронен, похоронен без подобающих почестей, тайком, как преступник.

1917 год. Октябрь. Копенгаген

Метрдотель уютного ресторанчика с интерьерами в охотничьем стиле, расположившегося в одном из живописных пригородов Копенгагена, на своем долгом веку повидал многое, но такой компании, пожалуй, не встречал. За столиком недалеко от камина сидели три офицера в незнакомой ему, но очень красивой форме при орденах. Особенно выделялся самый старший из них — и богатством шитого золотом мундира, и количеством наград на нем.

Говорили они не так много, зато пили, что называется, по-черному, пили исключительно Смирновскую и, кажется, совсем не пьянели. На закуску компания требовала соленые огурцы и квашеную капусту, но таковых в меню не было, и посетители с трудом согласились на корнишоны, местную селедку и традиционную датскую маринованную шинку. «Русские», — решил метрдотель и оказался прав.

– Аркадий Михайлович, не опасаетесь вот так объявляться здесь при всех регалиях? Мы в Европе все еще официально как военные дипломаты, а вы, собственно, нелегал, — поинтересовался Сташевский.

– Ну-с, во-первых, я недаром выбрал для нашего рандеву этот уединенный загородный ресторанчик, во-вторых, нас вез таксист, который давно состоит при мне и нем как рыба. В-третьих, здесь нет телефона. Это профессиональное, хотя я прекрасно понимаю, что немцам нынче не до нас, — с улыбкой ответил Лартинг. — В-четвертых, мне, извините, плевать, все кончено, война катится к своему неминуемому бесславному для всех концу, кроме тех, кто погиб. Только они герои! Я сегодня пью за своих боевых товарищей и должен быть при параде. Помянем.

Они выпили.