«Агентурно Х»

– Да, это прискорбно, хотя Александр Первый тоже снимал с себя бразды руководства армией, но исключительно для пользы дела, и передал армию Кутузову, наступив на личные амбиции. А здесь просто взял и отказался по слабости своей, — констатировал барон.

– Что же теперь будет с Россией? — не унимался Безкровный.

– Да не волнуйтесь вы за Россию, пена пройдет, и выйдет она на брег, залитый солнцем, молодая и прекрасная, аки Киприда, — ответствовал Лартинг.

– Жаль, что пена эта кровавая и гибнут в ней наши товарищи, — с горечью сказал Сташевский.

– И опять согласен, но предлагаю не посыпать голову пеплом, а подумать, как мы можем помочь этим нашим товарищам. Согласитесь, у нас пока еще есть средства, и технические, и финансовые, — сказал барон.

– Вы правы, — оживился Безкровный, — это обязательно надо сделать. Надо связаться с нашими в Петрограде и организовать канал по переправке.

– Дельно, только надо все хорошо обдумать, — согласился Лартинг.

– Да, господа, что-то мы и вправду панихиду рано затеяли, — сказал Сташевский. — Спасибо, Аркадий Михайлович.

– Ну-с, павших мы помянули, надо подумать о живых. Так что предлагаю закончить наши возлияния и завтра на трезвую голову обсудить план действий. Встречаемся в час пополудни у меня в конторе.

– Добро, — в один голос отозвались офицеры и позвали официанта.

Эпилог

1927 год. Апрель. Стокгольм

Хорошим весенним днем по набережной недалеко от королевского дворца не спеша прогуливались два человека и спокойно беседовали.

– Как вам удалось вырваться? — с загадочной улыбкой спрашивал средних лет блондин скандинавского типа.

– О, это история для приключенческого романа, — живо отвечал ему моряк в форме торгового флота, он был несколько моложе своего собеседника, но уже почти весь седой.

– О том, что я предпринял все меры, для того чтобы по-христиански похоронить командующего флотом, не допустив осквернения его тела, и даже умудрился поставить памятник на могиле царского адмирала, то бишь форменного сатрапа и «мучителя» матросиков, конечно, стало известно, и меня хотели расстрелять как «врага трудового народа». На самом деле, думаю, просто хотели убрать свидетеля этого подлого убийства. Была послана соответствующая телеграмма в Центробалт. Слава богу, в тот день дежурным офицером был мой однокашник Олтаржевский. Он положил телеграмму под сукно и устроил так, что меня на конвойном миноносце доставили в Петроград. Там какие-то загадочные личности без лишних объяснений выдали мне загранпаспорт, какой-то мандат, валюту и разъяснили, что мне следует делать дальше. На следующий день я убыл в «командировку» в Харбин. Затем перебрался в Японию и далее через Йокогаму в Североамериканские штаты. В Америке бросало меня по разным городам и весям. Наконец удалось найти работу, теперь хожу штурманом на рудовозе, в основном на Швецию и Норвегию. Лайба древняя, хозяева прижимистые, никто не хотел наниматься, а у меня выбора не было. На последнем переходе из Балтимора нас сильно потрепало, еле дошли. Сейчас наконец судно встало на ремонт в Стокгольме. Объясните, Рагнар Ансельмович, как вы нашли меня?

– Так уж сложилось, Петр Игнатьевич, что центр эмиграции находится в Париже. Мы же с несколькими офицерами флота осели здесь и стараемся держать в поле зрения всех, кому удалось выбраться из Совдепии. Разыскиваем, в том числе и через пароходства, там довольно много наших, поддерживаем, помогаем, чем можем. Вы оказались в списках американской судовой компании, слава богу, не изменив имени, так вас и нашли. На самом деле наша организация действует с 1917 года, и начали мы с того, что наладили каналы перехода через границу. Так что ваша история для меня не так уж фантастична, а у ангелов-хранителей были конкретные фамилии.

– Да, я тогда удивился той скорости, с которой мне выправили документы и отправили.

– Медлить было нельзя. Быстрота решала если не все, то очень многое. Обычно на кону стояла чья-то жизнь. Дебри нашего Особого делопроизводства оказались слишком дремучи для пришедшего к власти пролетариата. Так что офицеры разведки в России и морские агенты в Европе организовали дело, благо средства связи работали еще некоторое время и на границах каналы остались. Раньше по ним переправляли агентов-нелегалов, а теперь пришлось своих сослуживцев спасать.

– Кто же финансирует сие мероприятие?

– Никто, кроме самих офицеров флота. Про специальные кассы, секретные заграничные счета морской разведки, тайные мастерские по изготовлению документов всегда знал только очень ограниченный круг офицеров. Этим и воспользовались. Так что первое время жили на эти средства, а теперь существуем исключительно на добровольные пожертвования. Кто-то не вписался в жизнь иммигранта и влачит довольно жалкое существование, а к кому-то судьба проявила большую благосклонность. Многие считают своим долгом помогать товарищам.

– Послушайте, я, конечно, не Рокфеллер, но имею некоторые средства на счете и тоже готов помочь.

– Спасибо, Петр Игнатьевич, примем любую помощь с благодарностью.