Агенты Берии в руководстве гестапо

Сталинградская победа была не единственной в зиму 1942/43 г. Пока Донской фронт добивал окруженную группировку Паулюса, пока отражались попытки Манштейна прийти ей на помошь, советские войска успешно провели Ростовскую, Нальчикско-Ставропольскую, Краснодарско-Новороссийскую операции. В них тоже понесли огромные потери соединения вермахта, была наголову разгромлена 8-я итальянская армия. Затем, в Острогожско-Россошанской операции, попали в окружение и были уничтожены 2-я венгерская армия и итальянский альпийский корпус. Что позволило осуществить широкий прорыв фронта, и в следующей, Воронежско-Касторненской операции, разгрому подверглась 2-я германская армия. Правда, в наступлении советские части «зарвались», и в марте Манштейн нанес контрудар, обержав победу под Харьковом. После чего фронт стабилизировался. Но настроение у немцев, а тем более у их союзников, упало.

Муссолини требовал заключить мир с русскими и перебросить все силы против англо-американцев, вынудивших капитулировать отрезанную группировку итальянцев и немцев в Тунисе и явно готовившихся вторгнуться в Италию. Его государство вообще зашаталось. В Милане и Турине прошли массовые забастовки и демонстрации рабочих. Волнения и беспорядки имели место и в других городах, люди уже в открытую высказывали возмущение, выдвигали лозунги «Хлеба, мира и свободы». Японцы также стояли за примирение с Советским Союзом и войну с Западом. Антонеску, наоборот, взывал насчет заключения мира с США и Англией — ему ближе припекало с Востока. Призадумалась Финляндия — рядом с ее границами войска Волховского и Ленинградского фронтов одержали трудную победу и прорвали блокаду Ленинграда. Маннергейм под предлогом лечения прибыл в Швейцарию, встречался с нейтралами, а через них наводил связи с американцами. Начался разлад в руководстве Венгрии, хотя здесь обрисовались две группировки, одна засылала эмиссаров в нейтральные страны для поиска контактов с русскими, другая — с Западом. И Хорти тоже засобирался «лечиться» в Швейцарию. А болгарский царь Борис, посетивший Берлин с какими-то предложениями, на обратном пути почувствовал себя плохо и вскоре скончался с признаками отравления неизвестным ядом.

В таком раскладе решение Гитлера осуществить летом наступление на Курской дуге было вынужденным. Время играло уже против него. Коалиция грозила развалиться, а без союзников у Германии не хватило бы сил для обороны существующего фронта. Хотя и чисто военные факторы этому не благоприятствовали. Ресурсы СССР были больше. Эвакуированные советские заводы заработали уже на полную мощность, снабжая фронт техникой, оружием, боеприпасами. Весенняя оперативная пауза позволяла подготовить и обучить резервы. И в итоге, несмотря на «тотальную» мобилизацию с призывом 50-летних (и потерей качества войск) Германия к лету 1943 г. смогла собрать на Восточном фронте 4,8 млн. бойцов — плюс 525 тыс. союзников, 54 тыс. орудий и минометов, 5800 танков и штурмовых орудий, 3 тыс. самолетов. В это же время советские войска сосредоточили на фронте 6,4 млн. солдат, 99 тыс. орудий и минометов, 2200 «катюш», 9,5 тыс. танков и САУ, 8,3 тыс. самолетов.

Однако Германии, во что бы то ни было, требовалось перехватить инициативу. Доказать, что она еще может одерживать победы, как и раньше. Сыграло роль и агитационное «самоотравление». Германская пропаганда внушала, что под Москвой и Сталинградом русским помог «генерал Мороз»: И только поэтому зимой они побеждали. Отчасти этот массированный поток туфты повлиял и на само руководство рейха. Доказательства были налицо — едва потеплело, под Харьковом русским нанесли серьезное поражение. То есть возникала надежда, что летом все пойдет по прежнему сценарию: прорывы, «котлы», и все военно-техническое превосходство СССР опять пойдет прахом.

Недовольство стало проявляться уже и в самой Германии. В Мюнхенском университете возникла подпольная организация «Белая роза». Правда, состояла она лишь из 3 человек, профессора Хубера и брата и сестры Шолль, но 19 февраля они сумели устроить студенческую манифестацию, разбросали листовки. Активистов взяли сразу же, но случай был столь вопиющим (и уникальным для Третьего рейха), что расследование взял на себя сам Кальтенбруннер и привлек Канариса. «Расследовали» они так круто, что Софии Шолль на допросах сломали ногу. А уже 22 февраля брата и сестру с их товарищем Пробстом осудили и в тот же день обезглавили на гильотине — девушке пришлось взбираться на эшафот на костылях. Вскоре арестовали и казнили Хубера и еще двоих студентов.