Агенты Берии в руководстве гестапо

У специалистов из абвера начало складываться впечатление, что «завоевание доверия» Москвы превратилось чуть ли не в самоцель операции! Наконец, дошло и до открытого конфликта. 30 мая 1943 г. советский Центр передал задание раздобыть сверхсекретные данные о наличии у немцев химического оружия и местоположении складов, где оно сосредоточено. Задавались вопросы о количестве химических боеприпасов, их калибрах, какие именно отравляющие вещества состоят на вооружении у немцев и степень их токсичности (подобный запрос подтверждается материалами американской разведки, полученными путем радиоперехвата). Тут уж фронтовая служба абвера сказала: «Хватит!» Гирингу принялись разъяснять, что продолжение «игры» в том же духе не лезет ни в какие ворота и чревато стратегическим ущербом для рейха. А в Берлин доложили: «Военное командование имеет мнение, что на протяжении некоторого времени московское руководство задает слишком конкретные вопросы… Командование больше не может давать точные ответы на вопросы Москвы, касающиеся, например, количества дивизий или полков, имен командующих и т. п. Военное командование считает, что больше не может предоставлять подобную информацию, не сталкиваясь с серьезными проблемами безопасности».

Впрочем, к мнению, что советская разведка давно раскусила обман и теперь беззастенчиво «доит» немцев, пришел и один из заместителей Гиринга — Г. Райзер. Точно такое же заключение сделал и адмирал Канарис. И 5 июня зондеркоманда получила официальный ответ на свою очередную заявку: «Главнокомандующий Западным фронтом придерживается мнения, что противник в Москве уже разгадал игру, и по причинам военного характера главное командование Западного фронта уже не в состоянии передавать требуемый материал».

Но бдительного Райзера тут же откомандировали из зондеркоманды и перевели в другое место. На восток, с партизанами воевать. Что ж делать, если человек теплое место в Париже не ценит и горит рвением с врагами бороться? А для оказания давления на фельдмаршала Рунштедта Мюллер предпринял экстренные меры. Доложил Кальтенбруннеру, причем изобразил дело под углом межведомственных противоречий — вот, мол, эти армейские свиньи и чистоплюи из СД нам палки в колеса ставят. У Кальтенбруннера взыграло, и он обратился к Борману. Представив ему, ясное дело, те материалы, которые подсунул ему Мюллер. В них целью операции изображалась заброска в Москву стратегической дезинформации. С задачей — поссорить русских и их западных союзников. То есть с одной стороны, всучить Сталину компромат на англичан и американцев. А с другой — установив контакт с Россией, потом «засветить» эту связь, подбросив сведения о ней Западу.

Борман был суперспециалистом по интригам. Но вполне соответствовал характеристике Мюллера: «Он слишком мелкая личность и не может думать как государственный деятель». В делах разведки он понимал не больше, чем Кальтенбруннер. Зато именно в духе интриги идея ему очень понравилась. Он ведь и сам плел в точности такие же штучки, когда хотел поссорить тех или иных людей. К тому же под него сама «ложилась» мощная ветвь спецслужб, и он получал дополнительный противовес Гиммлеру. Партайгеноссе согласился оказать покровительство Кальтенбруннеру, в удобный момент и в нужном свете подъехал к Гитлеру, и тот дал «добро». 9 июля Рунштедт вдруг получил приказ из Берлина — игру продолжать, а все запросы зондеркоманды удовлетворять и впредь в полном объеме. Словом, получалось, что подборкой и составлением разведданных для Москвы профессионально занимались штаб фронта и германские спецслужбы! И очень сомнительно, чтобы такой объем сведений сеть Треппера могла поставлять в Центр до провала.

Кстати, вовсе даже не исключено, что деятельность Мюллера и зондеркоманды «Роте капелле» оказалась связана с одной из блестящих операций, проведенных знаменитым разведывательным партизанским отрядом Д. И. Медведева на Волыни. В июле 1943 г., примерно в то время, когда Рунштедту приказали давать исчерпывающие ответы на запросы Паннвица, и военным пришлось предоставить, в том числе, сверхсекретные сведения о складах химического оружия, Медведев получил от Центра информацию, что один из таких складов расположен в г. Луцке. Москва дала задание разузнать о нем поподробнее, а при возможности похитить образец боеприпаса с отравляющими веществами. Это удалось осуществить. Луцкие подпольщики А. Д. Ткаченко, П. И. Савельева и партизаны сумели установить местонахождение хранилища, организовали наблюдение за ним, а при перебазировании склада, убив часового, дерзко выкрали химический снаряд-баллон, он был переправлен в отряд, а оттуда в Москву (А. Ф. Федоров, «Последняя зима». М., 1981).