Агенты Берии в руководстве гестапо

О зверствах мадьяр на Черниговщине вспоминают в своих мемуарах А.Ф. Федоров, Б.Д. Полищук. Комдив Шафаренко описывает, как, отбив у венгров село Сторожевое под Воронежем, солдаты нашли трупы расстрелянных крестьян, а рядом – кучу запакованных посылок домой с награбленным добром. Жестокостью отличались и финны. Очевидец А.В. Титов, живший в войну ребенком в Починковском районе на Смоленщине, рассказывал автору, как сперва в их селе стояла германская часть и вела себя относительно прилично. Но затем вместо нее пришел батальон финнов, и в первый же день, без всякого повода, они вывели всех мужчин за околицу и перекололи штыками.

Не оставались в стороне от преступлений и немцы вполне «цивильные». Концлагеря неоднократно навещали руководитель «Гитлерюгенда», а впоследствии гауляйтер Вены Бальдур фон Ширах, министр экономики Шпеер. Тоже написавший в тюрьме очень «гуманные» мемуары. Но известны его приказы о «суровых наказаниях» за «лень и саботаж» для рабочих из пленных и «остарбайтеров». Известны и его распоряжения отсылать тех, кто уже выжат трудом, обратно в лагеря. То бишь, на смерть.

Добропорядочные германские промышленники, из «хороших семей», вовсе не возражали против использования рабского труда, наоборот, боролись, чтобы получить побольше дармовой рабочей силы. На одних лишь заводах Круппа трудились тысячи пленных, заключенных и «остарбайтеров». Заводской врач Эйгер описывал собственный небольшой концлагерь, где под охраной эсэсовцев содержались 600 женщин. Они ходили босиком, единственной одеждой им служили мешки с отверстиями для рук и головы, все были истощены и больны, многие умирали. «Остарбайтеры» жили и работали тоже в жутких условиях. По свидетельствам того же Эйгера, «более других страдали татары и киргизы. Они гибли, как мухи, от плохих условий проживания, низкого качества и недостаточного количества пищи, непосильной работы без отдыха». Даже снабжение водой для них иногда прекращалось на срок от 8 до 14 дней…

Аналогичное положение было и на заводах других фирм, на шахтах и рудниках. Концерн «И.Г. Фарбениндустри» специально построил цеха рядом с Освенцимом, чтобы иметь резерв рабсилы под рукой. И, кстати, германских рабочих, трудившихся на тех же предприятиях, подобное положение не очень трогало. Во всяком случае, ни одного факта возмущения, протестов, забастовок и других проявлений «классовой солидарности» не зафиксировано. А чего им было возмущаться? Они имели на военных заводах броню от фронта, получали пайки и очень хорошую зарплату (за счет использования рабов).

Против «взаимовыгодного» сотрудничества с карательными органами ничуть не возражала и германская интеллигенция. В солидный и «цивилизованный» рейхсбанк поступали в огромных количествах вещи казненных – золотые часы, серьги, кольца, браслеты, зубные коронки. Приходовались они на счет под шифром «Макс Хейлигер», но это было не ахти какой тайной. Потому что с 1942 г. подобные ценности Рейхсбанк стал закладывать в муниципальные ломбарды, чтобы обратить их в наличные. И операции приняли такой размах, что к началу 1944 г. Берлинский ломбард оказался переполнен этими вещами, известив Рейхсбанк, что далее он их принимать не в состоянии. Однажды начальник административно-хозяйственного управления СС Поль и директор Рейхсбанка Функ устроили для служащих и финансистов банкет, в ходе которого гости совершили экскурсию к сейфам, где им продемонстрировали те же груды сережек и зубных коронок, после чего все вернулись за столы и продолжили веселую трапезу.

Или возьмем высококвалифицированных германских инженеров, техников, конструкторов. Когда был объявлен конкурс на строительство крематориев в Освенциме, поучаствовать в нем нашлась масса желающих. Выиграла контракт компания «Топф и сыновья», специализирующаяся на поставках отопительной аппаратуры. По данному поводу была обнаружена обширная переписка, показывающая, что назначение конструируемых систем отнюдь не скрывалось. Так, фирма писала в Освенцим: «Содержание: О строительстве крематориев 2 и 3 для лагеря. Мы подтверждаем получение вашего заказа на 5 тройных печей, включая 2 электрических подъемника для поднятия трупов и 1 запасной подъемник. Заказ включает также установку для загрузки угля и устройство для транспортировки пепла…» А другие фирмы были рады урвать контракты на строительство и оборудование газовых камер.

Словом, можете себе представить обычную атмосферу конструкторского бюро. Начальник сообщает – так и так, удалось получить хороший заказ для концлагеря. И начинается обычная деловая работа. Инженеры на технических совещаниях спорят, какой запас прочности придать каким-нибудь штырям для подъемников. Роются в справочниках конструкционных материалов, советуются с технологами, как будут влиять температурные условия, насколько опасны человеческий жир и пепел с точки зрения коррозии. Находят оптимальные решения. Пожилые обстоятельные чертежницы и вертихвостки-машинистки готовят проектную документацию, клерки пересылают ее на производство.