Агенты Берии в руководстве гестапо

И появлялись такие соединения, как 13-я мусульманская дивизия СС «Ханшар», 20-я эстонская, 15-я и 19-я латышские дивизии СС. Рейхсфюрер выпустил из тюрьмы Бандеру, и стала развертываться 14-я дивизия СС «Галичина» (потом добавилась еще одна украинская дивизия). Из отступивших с немцами французских и бельгийских полицейских, сотрудников гестапо и других оккупационных учреждений начали формировать, соответственно, французскую дивизию СС «Шарлемань», фламандскую «Лангемарк», валлонскую «Валлония». Появились албанская дивизия «Скандерберг», хорватская дивизия «Кама», голландская «Лансторм Нидерланд», мадьярская кавалерийская дивизия СС.

В итоге силы СС выросли до 38 дивизий, 4 бригад, 10 легионов и 35 отдельных частей, хотя боевая ценность многих из них оставалась сомнительной. В ведение СС рейхсфюрер взял и казаков, разрешил развернуть казачью дивизию генерала фон Паннвица в корпус (слив ее с «Охранным корпусом» Штейфона). Вспомнили и о Власове, который впал в полную депрессию. Его покровители периодически вытаскивали его на «важные встречи» с второразрядным начальством вроде фон Шираха и Лея. Власов даже позволил немецким друзьям женить себя на вдове эсэсовца Адели Биленберг – а вдруг поможет? Хотя за линией фронта у него остались жена и «полевая походная жена», одна получила 8 лет лагерей, другая – 5. Но наконец-то и его вызвал к себе Гиммлер. Дал «добро» на формирование русских частей и на образование Комитета Освобождения Народов России (КОНР) – что-то вроде «правительства в изгнании».

В Праге, последней «славянской» столице, еще подконтрольной немцам, торжественно прошла конференция КОНР. Собрались некоторые представители старой эмиграции, делегаты от сепаратистской части казаков, от националистов. На заседениях долго вырабатывали «Манифест КОНР» и обнародовали его. Правда, все уже понимали, что Германия на ладан дышит. Но втайне от немцев рождались наполеоновские планы: объединить все антикоммунистические силы в кулак, сформировать 20–25 дивизий, дождаться падения Германии (которое предполагалось где-нибудь осенью 1945 г.), проломить фронт и прорываться в Россию, начинать там гражданскую войну. Впрочем, даже по этим проектам видно, что участники конференции плохо представляли реальное положение дел в СССР. Видимо, воспринимали Советскую Армию и российский тыл по собственным впечатлениям 1941–1942 гг. Иначе, наверное, призадумались бы – возможно ли «кулаком» из 20–25 разношерстных дивизий «проломить» фронт могучих и победоносных сталинских армий, о который крушились куда более весомые германские «кулаки»? И поддержит ли таких «освободителей» народ?

Но вскоре и эти мечты пошли прахом – немцы уточнили, что позволят Власову создать лишь две дивизии. Причем даже и для них, когда формирование началось, уже не хватало оружия: германские заводы после бомбардировок лежали в развалинах или останавливались из-за отсутствия сырья и топлива. Гиммлер же проявил «союзные» отношения к русским в том, что по просьбе КОНР издал приказ о запрете телесных наказаний для русских рабочих и работниц. Это он расщедрился уже 26 января 1945 г. А о том, чтобы освобождать русских из концлагерей, как, например, евреев по договоренности с Мюзи, речи не шло.

В то время как антисоветские силы тщетно пытались сорганизоваться, напомнили о себе и остатки советских агентурных структур, уничтоженных немцами. Париж, очищенный от оккупантов, осенью 1944 г. превратился в международный дипломатический и разведывательный центр. Тут обосновалось союзное командование, британские, американские миссии. Открылось и советское посольство. К нему и потянулись осколки погибших разведгрупп. К «компетентным товарищам» явился Треппер, все еще горя желанием сделать доклад Центру о том, что произошло с его организацией, и выяснить, почему столь странно вело себя московское руководство при арестах. Всплыл бежавший от гестаповцев радист Венцель, переждав оккупацию «на дне».

Ну а швейцарская сеть после ареста радистов и бесследного исчезновения своего руководителя Шандора Радо просуществовала в пассивном виде еще почти год. Агенты продолжали получать информацию от своих источников. Эту информацию у них не забирали. Денег для информаторов не поступало. Рашель Дубендорфер («Сиси») пыталась самостоятельно восстановить связь с Центром. Некогда она работала в Международной организации труда с другой советской разведчицей, Эрминой Рабинович. Знала, что та попрежнему числится в той же Международной организации труда в Монреале. И написала ей по почте, используя прозрачные иносказания – просила передать «старшим родственникам», что ее «семья» жива и здорова, только очень «скучает» и нуждается в деньгах.