Агитбригада

— Ничем мне помочь уже нельзя! — ещё пуще прежнего зарыдал мальчик, размазывая грязными кулачками слёзы по щекам, — это всё потому, что великий грешник я, дяденька.

— Да какой ты там грешник? — хмыкнул я, мальчишке было от силы лет восемь.

— Очень большой! — горячо заверил меня пацанёнок, — я перед этим, как утоп, был на утренней службе в Прощённое воскресенье. Так батюшка читал Нагорную проповедь о прощении обид ближним, а я взял и чихнул. Да так нехорошо, громко, на всю церковь. Вот и не получил я прощения от Отца Небесного. Покарал он меня за грех…

— Знаешь, если бы боженька каждого, кто не вовремя чихнул, так карал, то здесь от призраков ступить уже было бы негде, — я присел с ним рядом и заговорил:

— А знаешь, раз ты так хочешь на небо, давай мы подумаем, как тебе помочь?

— Мне нельзя помочь! — ещё сильнее заплакал мальчик.

— Ты говоришь, чихнул в церкви, и боженька разгневался? — переспросил я.

— Да, — тихо всхлипнул он.

— А ты в село заходить можешь?

— Могу, но недолго, — кивнул мальчик и с надеждой взглянул на меня, — а что?

— А то, что мы с тобой сейчас сходим к церкви и спросим отца Демьяна, — внезапно даже для самого себя предложил я.

— Он меня накажет, — со страхом прошептал пацанёнок.

— Тебя как зовут?

— Васька.

— Не бойся, Васька, ты же со мной, — успокоил я его, — а я тебя в обиду не дам.

И мы пошли.

Отец Демьян ещё из церкви не ушел и это было прекрасно. Не охота было искать его по всему селу.

Он как раз раскладывал какие-то церковные предметы н маленьком столике, когда мы с Васькой вошли. Причем Васька сперва боялся даже приближаться к церкви, но я его убедил (кстати, мне и самому было интересно, сможет ли душа войти в церковь. Смогла).

— Отец Демьян, — тихо позвал я его.

— Что-то случилось? — удивился он, ведь я ушел меньше часа назад.

— Да, — кивнул я и посмотрел на Ваську, который стоял и во все глаза рассматривал иконы и убранство церквушки.

— Отец Демьян, а скажите, если отрок чихнул во время чтения Нагорной проповеди в Прощённое воскресенье, это большой грех? Его бог покарает за это?

— В Писании сказано: «Ибо не так, как к другим народам, продолжает Господь долготерпение, чтобы карать их, когда они достигнут полноты грехов, не так судил он о нас, чтобы покарать нас после, когда уже достигнем до конца грехов[21]…» — сказал священник и пристально взглянул на меня, — а что случилось?

— Отец Демьян, а можно простыми словами? — я посмотрел на Ваську, который подошел к иконе Божьей матери и с трепетом поклонился.

— Не будет это грехом, — покачал головой священник, — Отец Небесный справедлив и любит нас. Он не станет карать за такие мелочи.

— Васька, ты слышал? — спросил я мальчика, у которого от таких новостей аж слёзы радости из глаз брызнули.

— Так я не наказан? — неверяще прошептал он.

— Нет, — сказал я, — ты сам себя наказал.

— И я могу уйти на небо? — хрипло спросил он.

— Попробуй, — ответил я.

Видимо отец Демьян что-то такое и сам понял, потому что раскрыл увесистую книгу в тяжелом окладе из плотной ткани с шитьем и принялся нараспев читать молитву.

— Попробуй сейчас уйти, пока батюшка напутственную молитву тебе в добрый путь читает, — тихо посоветовал я, — ты сразу на небеса должен попасть.

— Спасибо, — счастливо прошептал Васька, радостно засмеялся и начал стремительно бледнеть.

Буквально через пару мгновений его не стало.

— Аминь, — сказал отец Демьян и захлопнул книгу.

В церкви стало тихо.

— Он ушел? — спросил священник.

— Ушел, — кивнул я.

— Я помолюсь за упокой его души, — сказал отец Демьян.

— Спасибо, — ответил я, — Васька так долго страдал. Сам себе внушил и больше года мучился.

— Ты можешь видеть заблудшие души, — не то утвердительно, не то обличительно сказал священник, — поэтому и за латинскими книгами ко мне приходил, да?

Я кивнул. Отпираться после ухода Васьки было глупо.

— Я о таком слышал, — задумчиво кивнул он и спросил, — и давно ты так?

— Меня в мастерской током от неисправного станка ударило, — сказал я, — возможно, при этом клиническая смерть была. Потом пришел в себя и теперь вот вижу.

— У Франциска Ассзизского всё точно также было, — грустно кивнул своим мыслям отец Демьян. — Но он был стигматиком. А покажи-ка руки.

Я протянул ладони.

— Нет, запястья покажи.

Я поддернул рукава.

— Странно, — удивился священник, — у святого Франциска стигмы кровоточили.

— У меня ничего такого нет, — сразу сказал я (не хватало только, чтобы меня святым объявили, от НКВД потом не отделаешься). — Я не святой. Просто вижу их.

— Просто так Господь ничего не дает, — поучительно ответил мне священник.

— Я знаю, — согласился я и спросил, — отец Демьян, а вы не знаете, как эти души отпускать?

— Ты их много видел, что ли?

— Шестерых, — не стал скрывать я, — и не все их них хорошие. Вот Васька, пастушонок, он просто понапридумывал всякого. Сам себя запугал и из-за страхов своих не смог вовремя уйти. А другие не такие совсем.