Агитбригада 2

— Давай, я тебе погадаю, — сказала Рада, — бесплатно. За то, что ты выручил меня. Не люблю быть должна за такие вещи.

— Не надо, — отмахнулся я.

— Но я не хочу долгов, — нахмурилась Рада и вдруг игриво разулыбалась, — или ты чего-то другого, может, хочешь?

— У меня девушка есть, — покачал головой я.

— Да какая она тебе девушка! — возмутился Енох, который тотчас же материализовался рядом, — ты ещё скажи, что жениться на ней будешь!

— И что? — не удержался, чтобы не поддеть Еноха я.

— Изабелла — жадная корова! — мрачно констатировал Енох и обличительно ткнул в меня пальцем, — она тебе не нужна!

— Ты с кем-то сейчас разговариваешь, — настороженно констатировала цыганка. — Я чувствую, тут есть ещё кто-то.

— Не знаю, — сделал удивлённое лицо я. Немного подумав, спросил, — а скажи, Рада, среди ваших есть кто-то, кто с духами может общаться?

— Мы все живём рядом с духами… — начала Рада.

— Ну ладно, мне некогда твои сказки слушать, — прервал я её, — пойду я. Прощай.

— Постой! — схватила меня за рукав Рада, — я всё-таки хочу вернуть долг. У нас в таборе есть бабушка Пэтра. Она может.

— Вот вечно ты в какую-то ерунду ввязываешься, — сердито сплюнул Енох, когда мы пошли с Радой.

Я думал, что увижу цыганский табор во всей его аутентичности, но Рада привела меня на рынок. Поплутав промеж рядов, мы вышли к палаткам, где тусовались всякие старьёвщики и прочий подозрительный народ.

— Подожди! — сказала Рада и зашла в одну из палаток.

Через пару мгновений она вышла оттуда в сопровождении сухонькой старушки с таким желтым морщинистым лицом, что она была похожа на плоды маклюры.

— Вот, бабушка Пэтра, — сказала Рада, указывая на меня, — ему нужно спросить.

— Спроси, — прищурилась старуха.

Я посмотрел на Раду и замялся.

— Рада, ты иди! — велела старуха.

— Но бабушка… — возмущённо надулась цыганка.

— Иди. Я сказала, — в голосе старухи внезапно прорезался такой металл, что только огромным усилием воли я тоже не встал и не ушел.

— Рассказывай, — велела бабушка Пэтра, когда Рада ушла.

— Знаю, что звучит это как глупая сказка, но, может, вы знаете, можно ли призвать душу, которая ушла?

— Можно, — спокойно глядя на меня тихо произнесла старуха и, прищурившись и вглядываясь мне прямо в душу, спросила, — та душа точно ушла?

— Да, — кивнул я.

— Сорок дней когда будет? — чуть склонив голову к плечу, спросила она.

— Где-то через месяц примерно, — вздохнул я. — Могу посчитать.

— А девять уже было?

— Сегодня, — ответил я, прикидывая даты. — А что?

— Ты разве не знаешь, что по вашим христианским обычаям поминают усопших на девятый и сороковой день?

— Знаю, — неуверенно протянул я.

— А знаешь почему?

Я пожал плечами.

— Потому что именно в эти дни души возвращаются на землю.

Он неожиданности я аж икнул.

— Да, да, — усмехнулась она, — а души невинноубиенных обязательно приходят туда, где они погибли.

— То есть если я буду сегодня на том месте, то смогу увидеть эту душу?

— А если прочитаешь определённые слова — то и оставишь её здесь, — хохотнула старуха.

— Какие слова? — тут же уцепился за такую возможность я.

— Ха! Всё-то ты, милок, знать хочешь, — покачала головой цыганка, — прямо вынь да положь. А с чего я тебе тайные слова за так передавать должна?

— А чего ты хочешь? — выдавил из себя я.

— Вот это уже другой разговор, — улыбнулась старуха, — я хочу услугу. Но не сейчас, а потом.

Я вздохнул и согласился. А куда деваться?

— У тебя есть бумага и чем писать? — спросила она.

Я вытащил из кармана небольшой блокнот, который всегда носил с собой и огрызок химического карандаша.

Бабуля нацарапала на листе четыре слова корявым почерком.

— Вот, — сказала она, — когда душа придёт, прочитай это два раза.

— Спасибо! — от всей души поблагодарил её я, даже не сомневаясь, что она не врёт, — так что за услугу я вам буду должен?

— Тебя потом найдут, — прищурилась старуха. — Но не беспокойся, ничего страшного там не будет. Просто услуга. Небольшая.

Я торопливо бежал по окруженной ольхой и осинками просёлочной дороге, которая тоже вела к Батюшкино, к тому месту, где состоялась моя эпическая битва с Лазарем, в результате которой дощечка Филимона Поликарповича прекратила своё существование, и вместе с нею, и он сам.

— Ну? Далеко там ещё? — мерцающий Енох мчался за мной и всё время ворчал.

— Всё, прибыли! — узнал я страшное место и остановился чтобы отдышаться.

— Так читай слова! — возмутился Енох.

Я вытащил бумажку и дважды громко прочитал слова, которые были явно нерусскими. Какая-то абракадабра.

Первое время ничего не происходило, и я уже было решил, что старуха наврала мне.

Но буквально через миг, пространство передо мной замерцало и из него появился призрак одноглазого Филимона Поликарповича, который, радостно осклабившись, фальшиво запел:

— Зачем, скажите, вам чужая Аргентина?

Глава 5

По возвращению домой меня ждала очередная записка с категорическим приглашением по старому адресу. Степановна, еле-еле сдерживая праведное негодование, была до такой степени возмущена, что даже не прокомментировала в своей манере, а только зло зыркнула и ушла к себе.

Нет, надо-таки будет ей что-нибудь подарить. Иначе будет ой.